— Теоретически. Предположительно и снаружи. А внутри? — спросил дед.

— Что — внутри? — испуганно вскричала бабушка. — Миша, сколько раз я тебе буду говорить, чтобы ты не лазил по сугробам! — Она схватила валенок, сунула в него руку, схватила другой…

Валенки были сухие.

Она подозрительно поглядела на Мишкиного деда: Ты не смеешься ли надо мной?

— Зачем, бабуля, — миролюбиво сказал дед. — Просто сегодня у него были пока что иные пути-дороги. Так? — обратился он к Мишке.

— Так, — сказал тот.

Мишка уже сидел за столом и смотрел в окно.

А за окном висела птичья клетка а распахнутой дверцей. Два раза на день в клетку сыпали, высунув руку в форточку, семена подсолнуха. А потом одна за другой, словно бомбардировщики, в клетку влетали веселые, бойкие синицы, хватали семечки и, выпорхнув, усаживались на ветки ближней яблони, на кусты бузины, прижимали семечки к веткам лапками и ловко, быстро лущили их клювами, выклевывали сердцевину и опять летели бомбить клетку. Синиц было много, и так это у них отлично получалось — одна за одной, — что можно было без устали глядеть на них.

За кормежкой синиц, кроме Мишки, наблюдали еще и воробьи. Их тоже немало слеталось сюда в обед. Они рассаживались на яблоне, но влетать в клетку не решались, хотя и голодны были, наверное, как звери. Воробьи были осторожны, хитры, недоверчивы и благоразумны. Они были, как говорит, себе на уме.

Сперва Мишке было очень жалко их, но дед сказал:

— Если мы будем кормить семечками всех поселковых воробьев, то вылетим вместе с тобой и твоей бабушкой в трубу. Они и так пшеницы у наших голубей поедают незнамо сколько. Ты вот заметь: в голубиный нагул они залетают, а в клетку возле окошка не летит. Почему, думаешь, такой камуфлет получается?

"Почему?" — стал думать Мишка, вытаращив от усердия глаза и уставясь ими, по обыкновению, в одну точку.

Думал-думал, три часа, наверное, Думал, ничего не придумал и пошел к деду за разъяснениями.

— А вот почему, — сказал дед. — Сейчас и тебе на первый раз расскажу, так тому и быть, а потом уж ты, брат, сам, будь любезен, понаблюдай за птицами и пораскинь мозгами, смекни, что к чему. Понял?

— Понял, — сказал Мишка, усердно глядя на деда. — Давай дальше.

— Так вот слушай: в голубиный нагул они залетают и пасутся там, хозяйничают на голубиной пшенице потому, что догадались, хитрецы, о том, что в нагуле, кроме главного входа с приполка, есть еще несколько дырок, через которые они сумеют всегда, если захлопнуть их в нагуле, выскочить наружу. А из клетки не выскочишь. Дырок-то нет. Нету ведь? — спросил он у Мишки.