Кто из них больше переживал, готовясь к этой великой экспедиции, Мишка или дядя Леня, сказать трудно. Последний, более умудренный житейским опытом, в отличие от Мишки, искусно скрывал свои нетерпеливые душевные терзания и лишь иногда, забывшись, беспричинно похохатывал, потирая при этом руки, или вдруг запевал довольно двусмысленные вологодские частушки. Жена уже не однажды говорила ему, еле сдерживая раздражение:

— Леня, ну перестань. В конце концов надо понимать, что и где. — При этом она многозначительно косилась на Андрея.

Итак, если у большинства экспедиционеров имелось по удочке, а у деда вроде бы и того не было, то у дяди Лени их было шесть. Шесть превосходно снаряженных и оснащенных по всем современным правилам рыболовства удочек: дядя Леня, как и Мишка, ехал на озеро с самыми серьезными намерениями. Разница меж ними была лишь в том, что Мишка, как уже известно, отправлялся на такое дело впервые, а дядя Леня, если верить ему, участвовал в подобных экспедициях не счесть даже сколько раз. Между прочим, дяде Лене шел пятьдесят шестой год, а Мишке кончался шестой, и осенью он собирался в школу…

Вот они достигли своей дели. Иванов выключил мотор, и машина стала. Дядя Леня с Андреем и Мишкой сейчас же отправились в охотничье хозяйство за лодкой. По дороге Андрей с беспокойством сказал: "А что, если не дадут?" — "Возможно, что и не дадут", — философски согласился дядя Леня, а Мишка ничего не сказал, только усмехнулся.

Лодку им дали без всяких разговоров, но ни Андрею, ни дяде Лене и в голову не пришло, что это благодаря Мишке. Они ведь не слышали, как он шептал свое прошенье.

Когда они причалили к берегу, возле машины уже стояла палатка, горел костер, над огнем висела на палке бадья с водой, а палка покоилась на двух рогатинах, вбитых в землю по одну и другую сторону костра. Все это было сооружено руками Иванова. Недаром во время войны он служил разведчиком, а потом всласть наработался шофером — где только не побывал! — и мог сделать все на свете. Например, залаять чайник, починить радиолу или покрыть крышу железом. К тому же он был отличным спортсменом и иногда по нескольку часов кряду без отдыха играл с мальчишками в футбол. Одно лето он состоял даже тренером поселковой футбольной команды, которая под его руководством выиграла районное первенство.

Иванов, подбоченясь, заглядывал в бадью, из которой уже поднимался парок, а дед сидел на чурбане и шевелил палкой в костре.

— Я сейчас сварю кондеру, — сказал Иванов.

— А на ужин сварим уху, — бодро сказал подошедший к ним дядя Леня и величественно ткнул себя пальцем в грудь. — Я наловлю.