11
11
Когда где-то около часа дня Фабер пришел домой, Мира и Людмилла как раз смотрели новости в библиотеке. Мира вскочила:
— Роберт! Что случилось? Твой лоб! И твой костюм…
— Я упал. Ерунда, ничего страшного.
— Правда?
— Правда, Мира.
— Как дела у Горана?
— Без изменений. Давление все еще повышенное. Инфекцию мочевыводящих путей пока не удается взять под контроль… Что это вы смотрите? В обед передают «Время в объективе»?
— Очень коротко. Но после идет «Репортаж», — сообщила Мира.
— Я сказал Горану, что ты придешь после обеда. Пожалуйста, захвати для него форму «Эйр Джордан»! Он хочет, чтобы она была с ним. Доктор Белл сказал, что нет повода для беспокойства. Не позднее, чем через десять дней Горан сможет вернуться домой.
— Милостивый Боже, помоги бедному мальчику! — сказала Людмилла.
Фабер опустился рядом с Мирой. От усталости он с большим трудом следил за тем, что происходило на экране.
— …Моя сестра позвонила мне сегодня рано утром из Швейцарии, — рассказывала тетка Робина Шарлотта Калмар. — Она сказала, что видела вчерашнюю передачу. Она не хочет возвращаться в Вену, потому что фрау доктор Монтевиво сказала ей, что в онкологических отделениях австрийских госпиталей проводится политика медицинского террора…
— Эту Монтевиво пора запереть в тюрьму! — возмутилась Людмилла.
— …Моя сестра еще сказала, что живот Робина еще больше вздулся, и фрау доктор Монтевиво считает это хорошим знаком — опухоль находится на стадии излечения.
— Мне тоже это непонятно. После того как моя сестра сообщила, что живот Робина еще больше вздулся, у меня возникло такое чувство, что кто-то вошел к ней в комнату, потому что она заговорила совершенно по-другому.
— Может быть, что в комнату вошла фрау Монтевиво?