— …Он больше не встречал ее… Он остался один… В заключении он читает в одной старой газете заметку, что было получено радиосообщение с одного корабля, в котором говорилось о исчезновении одного пассажира. Фройляйн Дженни Эпплтон, которая провела во Франции восемь лет, на обратном пути в Нью-Йорк во время урагана была смыта за борт и утонула. Эбен видит, что это газета восьмилетней давности… Один друг хочет его утешить, но тот отвечает: нет, я знал это. И он повторяет слова Дженни: «Все и так хорошо…»

Фабер замолчал. После длительной паузы он смущенно посмотрел на Миру.

— Жутко, — заметила она, — жутко и в тоже время чудесно. В твоей первой книге Сюзанна читает тебе стихотворение в том самом подвале, где вас держали. И вот после стольких лет…

— И вот после стольких лет длиной в человеческую жизнь мне снилась Дженни, — удивленно заметил он. — И ее стихотворение…

— Вот что я имею в виду, — сказала Мира.

Круг замкнулся, Роберт, еще один круг!

— Один раз, без сомнения… — начал Фабер и оборвал себя на середине предложения.

— Один раз, без сомнения — что?

— Нет, ничего.

— Ну же, пожалуйста!

— Мне… — Он смущенно засмеялся. — Мне неловко.

— Пожалуйста!

— Ну хорошо! Один раз, читая свое стихотворение, Дженни говорит в конце: «И только Господь понимает». Я думаю, что Он понимает смысл… — Фабер посмотрел на Миру. — Действительно неловко, — сказал он.

Она обняла его, прижалась своим телом к его телу и прошептала:

— I love you Trouble man, I love you!

— And I love you, — сказал Фабер.

13

13

Через три дня воспаление у Горана прошло и давление почти нормализовалось. Но затем у него воспалились десны. Он мучился сильными болями, не мог ни есть, ни пить. Врачи сказали, что мальчик ведет себя мужественно и переносит все со стоическим терпением. Но им все равно приходится давать ему обезболивающее.

Кроме того, наступили каникулы. Петра часами просиживала у него. Фабер и Мира поделили между собой день, он проводил в госпитале утро, она оставалась там до ночи. Ему действительно удавалось писать, это давалось ему немалым трудом, и он почти всегда спал, когда Мира возвращалась домой.