— Он этого не сделает, — сказал Белл, косо усмехнувшись. — Хотя это несомненный повод для увольнения. Мне здорово достанется от него. Он устроит скандал. Будет бушевать. Но если дело выгорит… Я просто должен заказать печень! Сядьте вон там и молчите! Я должен покончить с этим, пока не нагрянули другие гости.
Фабер опустился на белый табурет.
Белл вернулся к пишущей машинке и снова стал печатать, время от времени сверяясь с историей болезни Горана. Через несколько минут он вынул лист из каретки и подписал. Затем он поднялся со стула и подошел к факсу. Очень осторожно он засунул лист в аппарат, который в ответ загудел. Теперь он стал набирать номер.
— Нидерланды, — проговорил он при этом, — ноль, ноль, тридцать один… Лейден семьдесят один… Евротрансплант…
В аппарате вспыхнул яркий зеленый огонек. Лист бумаги втянуло внутрь, он исчез, затем показался с другой стороны. Аппарат пискнул и тут же дал подтверждение отправки послания. Белл коротко пробежал его глазами.
— Ну вот и отлично, — сказал он и обернулся к Фаберу. — Вот и все, товарищ. Мне жаль, что я наорал на вас… Ради всего святого, держите язык за зубами!
— Не сомневайтесь, — сказал Фабер. И тут он внезапно сильно испугался. — Но…
— Но что?
— Но ведь Горан отказывается от трансплантации!
— На данный момент.
— Нет, не на данный момент! Вообще, и это его окончательное решение!
— Что можно считать окончательным в нашей жизни, господин Фабер?
Фабер пристально посмотрел на него.
— Подумайте о картине! Подумайте о рассказе Вольтера! «У моря нет берегов!» — раздается с небес громоподобный голос. А что же надежда? Разве не остается ни малейшей надежды, что Горан передумает? Всегда остается хотя бы один шанс, что он изменит свое решение… и что же в таком случае нам говорит надежда? Ну, скажите же сами, господин Фабер! Скажите, что тогда говорит надежда!
— И все же! Берег есть! — сказал Фабер.
4
4
— Господин Фабер! Господин Фабер!
Откуда-то издалека в его сумбурный сон ворвался женский голос.
— Господин Фабер! Проснитесь! Пожалуйста, проснитесь, господин Фабер!