Зазвонил телефон, руководитель клиники снял трубку.

— Спасибо, — сказал он, — большое спасибо, Юдифь. — Он положил трубку. — Доктор Ромер совместно с доктором Фишманом еще раз тщательно осмотрели Горана. Инфекций нет.

— Значит, мы берем печень?

— Противопоказаний нет.

— Могу я отсюда позвонить в Лейден? — спросил Таммер.

— Конечно.

Координатор попросил секретариат соединить его с Евротрансплантом. Когда на другом конце провода раздался мужской голос, он назвал свое имя и номер пин-кода, который получил, когда делал запрос на печень.

— У нас все ясно, — сказал Таммер, который год назад защитил кандидатскую диссертацию и с тех пор работал координатором, ожидая постоянного места в штатном расписании. — Мы берем печень. Где она?

— В Амстердаме, — ответил мужской голос. — Академисх Зикенхуис, это больница Свободного университета, район Буитенфельдерт, улица Де Булелан 1117 — мне продиктовать по буквам?

— Нет, спасибо. Мы часто там бываем.

— Телефон?

— Известен! Имя координатора?

— Фрау доктор Элизабет Шток.

— Спасибо, — сказал Таммер. — Я немедленно свяжусь с ней по телефону.

Он снова набрал номер, его соединили, он продолжил разговор по-английски, когда выяснилось, что фрау доктор Шток он дается легче, чем немецкий.

— Да, — сказал он, — …понимаю… значит, печень закреплена за нами… Ах вот как… большое спасибо… Я перезвоню, как только смогу сообщить вам точное время… Всего доброго, дорогая фрау доктор Шток! — Он положил трубку. — Самоубийца, — сообщил он затем.

— Нам повезло, — заметил Белл. Самоубийцы предпочтительнее для донорства. — Застрелился?

— Повесился. Кто оперирует?

— Меервальд. Он уже пересаживал пациенту первую печень, — сообщил Альдерманн координатору.

— Донор в полном порядке, — сказал Таммер. — Поступили заявки и на другие органы. Мы вторые на очереди, после того как возьмут сердце.