«Я не признаю ничего, что мне приписывают». Это в НКВД Рудзутак говорил, очень били его, здорово мучили. Крепко стоял на своем. Его, видимо, здорово пытали».

— Это через Берию проходило?

— Не без него.

— Неужели вы не могли заступиться, если вы его хорошо знали?

— Нельзя ведь по личным только впечатлениям! У нас материалы». (Это из беседы Молотова с писателем Чуевым.)

Ян Эрнестович Рудзутак родился в 1887 г. в Латвии, профессиональный революционер. Много лет состоял членом и кандидатом в члены политбюро. Был казнен на Лубянке в 1938 г. на 51-м году жизни.

Итак, бывший член политбюро, ближайший товарищ явившихся в застенок членов политбюро (они пришли удостовериться в степени его виновности) жалуется им, можно сказать, с дыбы на нечеловеческие пытки, заявляет о своей невиновности, но на них это не производит впечатления. Не того они закала, большевики, дабы поверить вот так, на слово, коли тут в наличии «материал».

Ни сердца, ни совести, ни ума…

И ни одному в голову не придет (уж о сочувствии и речи быть не может), что даже при этих самых «материалах» (которые совершенно очевидно подделаны, фальшивы) нельзя бить, пытать — не дано такого права никому на земле.

Но это как-то не светит в голове ни у одного из членов высшего руководства партии — великой партии, «совести эпохи».

Миленькое дело. Ходят в застенок, как на прогулку, глазеют на своего измордованного, полуживого товарища, как и на других людей в камерах, знают, что и его и их вот-вот пустят в расход, — и потом в один голос блажат, что ничего не ведали о пытках и вообще терроре. И Ленин святой! А ежели кто и виноват, то подлец Берия и, может быть, Сталин, но он все же «гениальный революционер», и народ ему очень многим обязан, и вообще при нем от сохи до ракет и атомного оружия развились.

За усталостью, горечью обид приходит тоска. Такая огромная — не уместится в душе!

Невыразимо жаль дней. Сматывается жизнь, укорачивается.

А она так дорога! Не отрываясь, смотрел, смотрел бы… на каждую травинку, на каждое облако…

И ласкаешь взглядом все вокруг, будто сейчас умирать.

Господи, это богатство — жизнь! На что ж мы его размениваем?

Такое богатство — не охватишь взглядом, не выслушаешь — сколько прелестных звуков. И краски — сколько цвета, сочетаний! И все это мы не замечаем. Ради чего не замечаем? Что приобретаем взамен?..

А ветер — что лучше? А шум листвы? А плеск ручья, дождя?..

Что же мы ищем? За что травим друг друга?..

Тоскую по жизни. Живой, а будто уже умираю.