17 апреля того же, 1920 г. (сколько ж набежало в один год!) Сибревком телеграфировал Ленину:
«Прибыл из Иркутска в Омск эшелон с золотом. Сообщите, куда его направлять — в Москву или Казань. Отвечайте срочно».
Из Москвы Сибревкому и Реввоенсовету Пятой армии — шифровка:
Все золото в двух поездах, прибавив имеющееся в Омске, немедленно отправьте с безусловно достаточной военной охраной в Казань для передачи на хранение в кладовых губфинотдела.
А тут беда. Тиф по вагонам. Золото, знамо дело, не хворает, лежит себе — сытое и холодное. Знает, сучье племя: ничто человек без копейки, любой затопчет, не найти правду, угла для сна и пропитания, баба отвернется… Для того и везут золото — до пупа землю штыком проковыряем, а энтот порядок переменим. На сортиры золото пустим, уважение к человеку будет за труды и таланты, женщины не будут гнуть спины и продавать себя. Все будет иначе в нашей республике Маркса и Ленина!
Однако кипяточку с сахаром не помешало бы и «кобылку» позадастей бы под бок, чтоб угрела. И гогочут мужики, а у тех, что помоложе, в штанах шибко твердо становится. Да и в самом деле, сколько ж так жить: пули, «ура», могилы, тиф, грязь?.. Когда же в свой дом шагнешь?.. И поминают деток с лаской, а баб все больше похабщиной — это от ярости мужского чувства. Сколько держать себя в руках, мотаться по фронтам и казармам?.. Эх-ма!..
И сгружают тифозных на станциях. Кричат служивые, стонут, рвут одежду, холода им подавай при собственном жаре под сорок. Поправляйся, братва, а нам пора!
По вагонам!..
От слов Ленина люди даже как бы выше и красивше становятся. Вот только вша заедает — ну куды от нее!
Набирает ход состав, а Санька висит на подножке, всматривается — никто не выпрыгнул на станции, не побег в лес или за дома. В вагон сунется — лед, а не человек. Губы слова не выговаривают…
А сам о Ленине думает…
Не схоронили Таню на кладбище. Сам не ведает почему Флор Федорович, а взбунтовалось все против этого. Пусть вольно, одна лежит. Всю жизнь человек хочет летать, простор взять… Так пусть хоть после смерти волю получит. Без людского пересуда и шепота. Известное дело, они, мертвяки, от своей правды не отказываются. Каждый вышептывает наперекор всем. А зачем это?.. Волю надо брать. Крылья разбрасывать — и лететь, лететь…
Отвез с эсерами-боевиками гроб в сопки. Сто потов сошло, а к нужному месту вышли.
Рвали мерзлую землю толом — сажени на три выбили яму. С елей вокруг осыпался снег, ветки вспрянули, важно стоят, зеленые. И между ними — желтая дыра в земле.