— Устроим ягнят под лавкой, чтобы не затоптали… — Элеонора улыбнулась. — Вы знаете лучше меня.

— Под лавкой самое оно, — кивнул стражник и даже изобразил некое подобие ответной улыбки. — Соломки и дерюги старой положить, и выйдет им перина…

Расчёт Элеоноры оправдался целиком и полностью: Дарвел, раньше не ронявший при «южной госпоже» лишнего слова, держался совсем по-другому с будущей матерью наследника. И не он один. За привычной почтительностью стражников, конюхов, поварих, старых нянек теперь проступала неподдельная нежность — к новым маленьким Эслингам, которых ещё до рождения не терпелось окружить заботой. Элеонора щедро бросала в оттаявшую почву зёрна: дарила женщинам безделушки и ткани, мужчинам — уцелевшие ножи и ножны из отцовских сундуков и новые рубахи, со стариками делилась целебными травами. Она делала это и раньше, но теперь её дары принимали с особой теплотой.

Ягнят и овцу увели, двух оставшихся потащили к кухне. Элеонора медленно пошла по двору. На воздухе её мутило меньше, чем в покоях.

Новый подъёмник с бодрым лязгом подавал в замок ведро за ведром. Элеонора распоряжалась в Эслинге одна — Оллард уехал пару дней назад осмотреть окрестности, и она скучала по его колючим шуткам, показной холодности и редким откровениям, неожиданным, как реки с горных снежников. Скучала и по грубоватой преданности Ардерика, и старательно гнала ревность — едва ли воин хранил ей верность в походе, и это тоже было хорошо, правильно. Пожалуй, только возвращения Тенрика Элеонора не желала. Что за незадача, что настоящим хозяином замка был именно он!

***

— Дома уже миндаль цветёт, поди… — ворчал Такко, оглядывая осевший, побуревший снег, что доходил лошадям почти до брюха.

— Соскучился? — бросил Оллард.

Такко прикусил язык. Вроде давно уже привык звать домом то место, где жил, а вот гляди-ка — вырвалось. Быть может, потому, что Эслинге, да и весь Север, слишком остро ощущался как временный приют. Особенно сейчас — промозглый, ветреный, поблёкший. Даже в седле было особенно тряско и неуютно: лошади брели по снегу, высоко поднимая ноги, и всадников противно подбрасывало.

— Здесь целую деревню можно потерять, не то что дорогу…

— Мы не дорогу ищем.

— Как? А что?

Оллард не ответил. Такко приподнялся в стременах, чтобы взглянуть на проводника, пробивавшего путь. Они взяли из замка совсем небольшой отряд, человек десять. Маловато, чтобы разведать тропу в Бор-Линге, на которой могли попасться камнееды в поисках, чем поживиться голодной весной. А теперь оказалось, дело было и не в тропе.