Джудит подумала о том групповом портрете, который так и не был написан, но всегда представлялся ей законченным полотном, вставленным в раму и висящим на некой воображаемой стене. «Перед обедом. Нанчерроу, 1939 г.». Зеленая лужайка, голубое небо, море, ветер колышет кромку зонта от солнца, тень его лежит на траве, И фигуры людей — одни расположились в шезлонгах, другие сидят по-турецки на клетчатых пледах. В тот момент они все были вместе, беззаботные и счастливые с виду, но каждый — со своими тревогами и опасениями, и у каждого на душе тяжким грузом лежало предчувствие надвигавшейся войны. Понимал ли тогда хоть кто-нибудь из них, какой удар война нанесет по их жизни, как она разъединит и разбросает их по всему свету? Джудит переводила мысленный взор с одного человека из той маленькой компании на другого.
Первый, конечно, Эдвард. Очаровательный баловень судьбы, всеобщий любимец. Мертв. Погиб в битве за Британию, немцы подбили его самолет. Никогда уже не вернется он в Нанчерроу, никогда ему больше не наслаждаться покоем и летним солнцем на лужайке..
Афина. Прилежно трудится над венком из маргариток. Блестящая белокурая голова, обнаженные темно-медовые предплечья. Еще даже не помолвлена с Рупертом Райкрофтом. Теперь ей уже двадцать восемь, а Клементине пошел шестой год, и девочка почти не видела своего отца.
Руперт. Развалился, выставив острые колени, в шезлонге. Образцовый гвардейский офицер, высокий, с твердыми, волевыми чертами лица и характерной медлительностью речи; удивительно самоуверенный, но без всякой позы. Он уцелел в Северной Африке, потом воевал в Сицилии; казалось, сама судьба хранит его… но в Германии, вскоре после того как войска союзников перешли Рейн, он был тяжело ранен и в конце концов очутился в каком-то военном госпитале в Англии, где ему ампутировали правую ногу.
Эту сокрушительную новость Джудит узнала из письма Дианы, которая, несмотря на потрясение, с трудом сдерживала свою радость — ведь зять, по крайней мере, остался жив.
Гас Каллендер. Серьезный, сдержанный молодой шотландец, друг Эдварда. Студент-технарь, художник, солдат, он едва только вошел в их жизнь и тут же исчез, пропал без вести в ожесточенных боях при попытке отстоять Сингапур. «Он погиб», — упрямо твердила Лавди, — и как ее родителям было не поверить в это, когда она ждала ребенка от Уолтера Маджа. Да и кому как не ей было знать, жив Гас или нет. К тому же, речь шла о ее счастье и благополучии, и Диана с Эдгаром хотели, чтобы она осталась возле них навсегда. Итак, Гас мертв. Казалось, одна только Джудит еще сомневается в этом. Она сомневалась до самой свадьбы Лавди, а после уже не было смысла поддерживать огонек надежды. Лавди сделала свои выбор. Теперь она жена корнуолльского фермера и мать Натаниеля — самого здорового, самого своевольного, капризного и самого горластого малыша из всех, кого Джудит доводилось видеть. Имя Гаса больше не упоминалось. Он ушел в небытие.