Джудит проехала мимо Бромптонской больницы, сбавила газ и стала высматривать над дверями и витринами номера домов. Где-то здесь. Между двумя переулками тянулся ряд лавчонок; хозяева выносили прямо на тротуар ящики с брюссельской капустой, газетчики открывали свои киоски.

Она увидела пирожковую, о которой упоминал Руперт, остановилась у тротуара, вылезла из машины и заперла ее. Между пирожковой и бакалейной лавкой втиснулась узкая дверь. На косяке было два звонка с картонными ярлычками, на одном из которых значилось: «КОЛАН», на другом — «ПЕЛОВСКИЙ». Она поколебалась, нажала на «ПЕЛОВСКИЙ» и стала ждать. Ничего не дождавшись, позвонила еще. Если так будет и дальше, придется попробовать «НОЛАН». Холод ледяного тротуара просачивался сквозь резиновые подметки ее сапог, и у нее начали мерзнуть ноги. Может быть, Гас еще в постели, спит. Или звонок не работает. А может, пора укрыться в теплой пирожковой и заказать чашку чаю…

Вдруг послышались шаги — кто-то спускался по лестнице. Она уставилась на дверь. Щелкнул замок, дверь открылась внутрь, и, почти не веря своим глазам, она увидела перед собой Гаса.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. От радости, что нашла его, Джудит на мгновение лишилась дара речи, да и сам Гас остолбенел от изумления, обнаружив ее на своем пороге.

Нужно было что-то сказать, и Джудит произнесла первое, что пришло в голову:

— Вот уж не знала, что тебя зовут Пеловский.

— Нет, это другой парень.

Выглядел он сносно. Не так плохо, как она опасалась. До ужаса худой и бледный, правда, но побритый и одетый по-человечески — в толстый свитер с воротом «поло» и вельветовые штаны.

— Ты бы поменял табличку на звонке.

— Джудит, что, черт побери, ты здесь делаешь?!

— Пришла в гости. Я замерзла. Можно войти?

— Конечно. Извини… — Он отступил назад, пропуская ее. — Заходи…

Она вошла и закрыла за собой дверь. Внутри было темно, в душном воздухе стоял неприятный, затхлый запах.

— Хоромы не слишком шикарные, сама видишь, — извинился он. — Идем.

Он повел ее по полутемной лестнице наверх. На площадке она увидела приоткрытую дверь, и они зашли в комнату с режущими глаз обоями и жалкими занавесками. От стоящего перед камином маленького электрообогревателя исходило слабое тепло. Но грязные оконные стекла заиндевели, и было жутко холодно.

— Лучше не снимай пальто, — посоветовал он. — Извини за грязь. Вчера утром я пытался прибраться, но заметного результата не добился.

На краю стола, заваленного бумагами и газетами, Джудит заметила чашку и тарелку с крошками.

— Я тебе помешала…