– Вы хотите сказать, что я не могла ничего слышать?

Голос мисс Финч обрел твердость:

– Никто не мог позвонить вам с того места.

– Говорю вам, этот человек мне звонил!

Мисс Финч промолчала, и пальцы Эльвы Кин судорожно сжали трубку.

– Там должен быть телефон, – настаивала она. – Ведь этот человек как-то до меня дозванивался.

– Мисс Эльва, там никого нет.

– Там – это где?

– Мисс Эльва, – ответила телефонистка, – это кладбище.

Пожилая больная женщина лежала в тишине и мраке. Сестра Филлипс похлопала мисс Кин по плечу, слегка пожурила и не согласилась остаться на ночь.

Эльва Кин ждала телефонного звонка.

Можно было отключить телефон, но она не осмелилась. Она лежала и ждала. Ждала и размышляла.

О тишине. О том, что уши, когда-то слышавшие, жаждут услышать снова. О булькающих, бормочущих звуках – первых неловких попытках заговорить после долгого – насколько долгого? – молчания… Об этих «Алло? Алло?». Об этом «Где вы?». О щелчках, из-за которых она лежит сейчас в таком напряжении. О телефонистке, назвавшей ее адрес. А еще о…

Звонок.

Тишина.

Опять звонок.

Шорох ночной сорочки в потемках.

Звонок затих.

Мисс Кин слушала.