Я не знала наверняка. Слишком много времени прошло. Логика говорила, что никаких прямых улик нет. Однако передо мной открылась ужасная правда; моя уверенность была настолько сильной, что, казалось, я всегда это знала.

Я вспомнила газетную заметку, выкопанную в Интернете.

Посмертное вскрытие показало, что мисс Лутц били деревянным предметом, возможно, спицей колеса или битой…

Новая вспышка воспоминания: старинный невысокий гардероб, стоящий в темном углу хижины поселенцев. В его пыльном нутре я нашла засаленное топорище, конец которого потемнел от многих лет использования. Эта находка показалась мне тогда странной, ведь топорище должно лежать в дровяном сарае или под домом – не в шкафу, который явно был хранилищем памятных вещей.

Если только топорище не было такой же памятной вещью…

Лежа на кровати, я едва осознавала, что день уходит. За окном мелькали тени – птицы пролетали мимо, деревья качались, облака ненадолго закрывали солнце.

После долгих раздумий я решила никому ничего не говорить.

Клив мертв. Луэлла прожила шестьдесят лет, не зная имени убийцы своей матери. Каково ей будет теперь, всего через несколько месяцев после потери сына и когда она в таком явно слабом состоянии, узнать, что она вышла замуж и родила детей мужчине, который убил ее мать?

Глава 20

Глава 20

К пятнице нога болела уже меньше, но о моем сердце сказать того же было нельзя: он стало хрупким и слабым после прочтения писем Айлиш, не в состоянии биться с тем же настроением, что и раньше.

Хотя я знала, что письма не могли быть решающими доказательствами, для себя я не сомневалась: четырнадцатилетний Клив Джермен убил Айлиш. Мне ужасно хотелось разделить с кем-нибудь бремя этого знания и обелить имя Сэмюэла, но могла ли я так поступить, понимая, что мое разоблачение неизбежно ударит по Луэлле? Меньше всего мне хотелось увеличить и без того тяжкий груз ее горя.

Поэтому по тропинке, ведущей в овраг, я шла с тупой болью в груди. Мы с Дэнни покинули Торнвуд в восемь утра и находились в пути уже сорок минут. Нога заныла, особенно после крутого подъема, и как раз начала болеть, когда Дэнни дал сигнал остановиться и передохнуть.

Мы нашли каменистое плато с видом на высокие валуны, отбрасывавшие желанную тень. Отсюда открывался живописный вид – внизу, вплоть до бледно-голубого горизонта, простирались поросшие лесом холмы. Вдалеке среди деревьев мелькали едва заметные признаки цивилизации, как остатки затерянного мира: коричневые загоны и узкая грунтовая дорога, извивавшаяся в сторону востока. Ни следа шоссе или других домов. Под нами, к северо-востоку, я различила затененное деревьями углубление оврага.