Он приехал еще в пятницу: надо было отснять несколько кадров для документального фильма. И в самом деле надо, но повод уехать из Швеции подвернулся как нельзя кстати. В разговоре с Юханом он схитрил, изобразил удивление, однако на самом деле прекрасно понимал: грозят серьезные неприятности. Вплоть до покушения.

Ему удалось убедить знакомого журналиста в “Юлландс-Постен” опубликовать статью о пресловутых “оздоровительных лагерях”. Стало легче, но разговор с Юханом опять выбил из равновесия. И дело даже не во внезапном осознании, не в том, что он начал догадываться, что представляют собой эти лагеря. Он выслушивал бесконечные жалобы Юхана с детства, но ни разу не поднял голос. Даже не протестовал. Привык. Все-таки человек занимается большой политикой, ему виднее.

А теперь… Ханс Кристиан собирался уже сегодня вернуться в свою квартирку в Накке[41], принять душ, выспаться и дождаться завтрашнего дня. Но он по-прежнему здесь, в Копенгагене. Почему-то не хватает решимости повернуть ключ, завести мотор, пересечь Эресундский мост – и через несколько часов оказаться дома.

Они их били железными трубами, сказал еще один свидетель, видевший загадочные грузовики у Кафедрала. Я думал, какая-то облава, накрыли наркоторговцев или что-то в этом роде. Третий свидетель людей не видел, зато у него не было никаких сомнений по поводу грузовиков. Я работал в отрасли, пока учился. Это скотовозы, а еще точнее – свиновозы. Старая модель, с одним проходом и железными клетками по сторонам. Свиновозы, руку даю на отсечение.

В “Юлландс-Постен” после обсуждения согласились констатировать, что у соседей происходит что-то необычное. Не более того. Верстка статьи, которую прислали Хансу Кристиану, называлась вот как: “Странности шведской кампании по борьбе с ожирением?” – с вопросительным знаком уже в заголовке. И ни слова про скотовозы.

Он вздрогнул: сзади послышалась сирена. Полицейская машина на большой скорости пронеслась мимо и свернула на Лангебру. Он усмехнулся, попытался подавить судорогу паники. Хотел припугнуть Юхана, а Юхан припугнул его. Вот и все, пытался он себя успокоить. Попугали друг друга, и ладно. Как в детстве.

Но из уговоров ничего не вышло.