С появлением на горизонте Штамбарова к нему примкнул генерал Ячин. Когда наступил момент действия, Ячин снял свои золотые генеральские погоны – это был постепенный переход к штатскому платью, в которое он и облачился. В штатском же поехал во дворец президента неестественно розовый и с подведенными бровями Ячин.

Мусманек принял его в той самой комнате, где помещалась классная Адриана в бытность его престолонаследником. От скромного убранства, – оно было таким дорогим королю по воспоминаниям, – не осталось ничего. И глобус, и карта, и ученическая скамья, и преподавательский столик – все это было вынесено.

Мусманек оборудовал там нечто среднее между маленьким кабинетом и курительной комнатой. Одну из стен президент украсил собственным портретом. Официальный портрет во фраке с лентой Почетного легиона. Именно ради этой ленты и был заказан портрет. Да еще ради парижского фрака, сменившего тот, в карманы которого на дворцовом балу будущий президент опускал дюшесы и конфеты с королевского стола.

Ячин, еще несколько дней назад относившийся к Мусманеку более чем искательно, теперь вошел с независимым видом, и покровительственные нотки зазвучали с первых же слов:

– Вот что, мой милый президент… Я хочу поговорить с вами серьезно. В ваших же личных интересах.

– Пожалуйста, я к вашим услугам, – ответил Мусманек, почуявший что-то недоброе для себя в этой резкой перемене.

– Я солдат и прямо беру быка за рога! Я ваш доброжелатель, и поэтому добрый мой совет вам: укладывайте чемоданы и… – Ячин сделал выразительный жест: выметайся, мол, отсюда на все четыре стороны…

Холодные иглы забегали у президента по спине от затылка.

– Генерал, я… я вас не понимаю…

– Во-первых, я уже не генерал, а гражданин, как и все, а во-вторых, чего же вы, собственно, не понимаете? Все так ясно. Коммунизм у ворот, а следовательно, вам рекомендуется, уйдя вовремя, унести свою голову…

– Но позвольте, как же так? Я… я не могу сдать позиций без боя. За нас армия и еще… еще неизвестно…

– Вы же развалили ее, армию. Вы сами!.. Да она пальцем не шевельнет в вашу пользу…

– А… а… конвой? – уже совсем растерялся Мусманек. – Вспомните, как защищали они Адриана?

– Тоже сравнение! – свысока улыбнулся Ячин. – Вы – не Адриан, и конвой ваш не те орлы, что все до последнего пали на подступах к дворцу. Эти же, ваши, в худшем случае сами выдадут вас, в лучшем – разбегутся…

– Но ведь это же… это не имеет названия! – развел Мусманек отяжелевшими руками.

– Отчего же? Это борьба за власть. Вы, милый мой, выгнали Адриана, чтобы жить в этом дворце, а теперь появился кто-то другой, сильнейший, который желает вас выгнать.