* * *

– …она – вот именно!

– Глупости, дорогая, у нее просто разболелась голова.

– Ничего подобного. Она в тебя влюблена.

– Ради бога, она же мне как племянница!

– Если ты все это время рисовал ее, то должен был заметить!

Руперт взял ее под руку.

– А я не заметил. Ты всегда говорила, что мужчины таких вещей не замечают. Я мужчина.

Они шли вверх по холму, возвращаясь к Хоум-Плейс. Было темно и пасмурно, негустая белая мгла стлалась по земле на большом поле хмеля, когда-то принадлежавшем Милл-Фарм. После молчания, которое показалось ему дружеским, он добавил:

– И вообще, она еще ребенок. Ей всего девятнадцать.

– А сколько было мне, когда ты на мне женился?

Он замер.

– Зоуи, дорогая моя!.. Ну хорошо. У меня нет никаких причин не влюбиться в нее. Ей девятнадцать, она прелестна, а ты отсутствовала слишком долго. Но я не влюбился. И кстати, откуда мне знать, чем ты занималась в Лондоне?

– Я же говорила тебе – просто встречалась со школьной подругой, – она прибавила шагу и обогнала его на подъездной дорожке к дому.

Господи, теперь она рассердится и надуется, подумал он и настиг ее.

– Я ведь просто пошутил, – сказал он. – Я помню, как тяжело тебе пришлось с мамой. И восхищаюсь тобой за то, что ты позаботилась о ней и пробыла там так долго. Наверное, это было очень скучно. Я рад, что ты встретилась с подругой.

Они дошли до белой калитки, ведущей на большую лужайку перед домом и парадной дверью. Руперт привлек Зоуи к себе и заметил, что у нее блестят глаза.

– Какая же ты красивая… – начал он, но она уставилась на него так, словно больше не хотела слышать привычные слова.

– Да, и только, – подтвердила она. – И больше ничего! – Она повернулась и почти бегом бросилась к дому.