РоманыЗастывшее времястр 248
Светлый фон
Вчера мы ездили на похороны – было ужасно! Жуткая маленькая часовня, в дальнем конце, на столе – бабуля. Кто-то играл на органе, а священник перепутал имена: ее звали Агата Мэри, а он назвал ее Агота Мари; и вдруг открылись какие-то занавески под столом, и бедная бабуля уехала вниз, чтобы сгореть дотла. Потом мы все немного постояли снаружи и поехали домой. Кроме семьи был только некий мистер Танниклифф – юрист бабули. Видимо, надо будет вернуться, собрать пепел и развеять в каком-нибудь хорошем месте, где понравилось бы покойнице, хотя вряд ли кто-то спрашивал бабулю, где она хочет быть развеянной – это неприятный вопрос. Наверное, никто не хотел его задавать, чтобы не показалось, будто все ждут ее смерти. И все-таки грустно: вот жил человек, разговаривал с тобой, и вдруг раз! – и превратился в пепел. Я помню ее в лечебнице – несчастную, безумную, но все еще живую, и мне ее ужасно жаль.

 

3 июня

3 июня

Прошел ровно год с тех пор, как командир Пирсон позвонил и рассказал мне об отце. Триста шестьдесят пять дней, восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут с тех пор, как я перестала знать, где он. Но где-то же он есть! Я знаю, я бы почувствовала… Если он работает шпионом, кто-то должен быть в курсе. Англичане – вряд ли, но я тут вдруг подумала о генерале де Голле – это глава французов: даже если он сам не знает, то может разузнать. В общем, я решила написать ему с просьбой, но никому не скажу, кроме Полл, а то они попытаются меня остановить. Как здорово, что мне пришла в голову такая мысль! Правда, письмо очень важное, поэтому я сперва потренируюсь, а потом выложу в дневник последний вариант. Жаль, что я не смогу написать по-французски – боюсь наделать кучу ошибок. С другой стороны, генерал де Голль наверняка уже выучил английский; к тому же у него куча секретарей – переведут, если что. Я напишу вежливое деловое письмо, не слишком длинное – наверняка генералы не очень любят читать.

Прошел ровно год с тех пор, как командир Пирсон позвонил и рассказал мне об отце. Триста шестьдесят пять дней, восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, пятьсот двадцать пять тысяч шестьсот минут с тех пор, как я перестала знать, где он. Но где-то же он есть! Я знаю, я бы почувствовала… Если он работает шпионом, кто-то должен быть в курсе. Англичане – вряд ли, но я тут вдруг подумала о генерале де Голле – это глава французов: даже если он сам не знает, то может разузнать. В общем, я решила написать ему с просьбой, но никому не скажу, кроме Полл, а то они попытаются меня остановить. Как здорово, что мне пришла в голову такая мысль! Правда, письмо очень важное, поэтому я сперва потренируюсь, а потом выложу в дневник последний вариант. Жаль, что я не смогу написать по-французски – боюсь наделать кучу ошибок. С другой стороны, генерал де Голль наверняка уже выучил английский; к тому же у него куча секретарей – переведут, если что. Я напишу вежливое деловое письмо, не слишком длинное – наверняка генералы не очень любят читать.