Я не буду писать каждый день, а то получится как у Лидии: «Встала, позавтракала, пошла заниматься. Сегодня у нас была география и математика…» Фу! Я прямо даже зевать начала!

17 апреля

Прошлой ночью в Лондоне был ужасный налет. Собор Святого Павла выстоял, хотя вокруг одни развалины. Утром позвонил дядя Хью, чтобы тетя Сиб не волновалась; правда, она все равно волнуется – постоянно, даже выглядит больной от волнения. Он сказал, что налетело не меньше пятисот самолетов, они сбрасывали тысячи и тысячи бомб. Дядя Эдвард вернулся на аэродром, так что дядя Хью ведет семейные дела в одиночку. Бриг теперь редко выбирается в Лондон – почти ничего не видит, зато тетя Рейч ездит три раза в неделю, чтобы помочь в конторе, и остается ночевать у подруги, а раз в неделю ужинает с дядей Хью, потому что ему одиноко.

Тетя Джессика иногда приезжает на выходные, но у нее в Лондоне остался мамин дом – бедной леди Райдал он больше не понадобится. Это так ужасно – быть старой, и самое ужасное – понимать, что ты многое делаешь в последний раз. Наверное, ей очень грустно, ведь она больше не вернется домой. Правда, тетя Вилли говорит, что она уже не осознает таких вещей. Не знаю, почему она так уверена. Я думаю, у бабули наверняка бывают моменты просветления, когда она все понимает, просто остальные предпочитают делать вид, будто она не в себе. Это все равно что умалчивать о чем-нибудь трудном или неприятном. Обычное лицемерие, скажу я вам.