Потом бьет левым кулаком:

– А сейчас?

Стефан лежит под ним. Неподвижно. Не сопротивляясь. Лицо занемело от боли, но он даже не пробует издать какой-нибудь звук.

Удар кулаком справа.

– А сейчас?

И слева.

– А сейчас – больно?

Справа.

– Да?

Справа – слева – справа…

Сопротивляться бесполезно. Такие уж у меня гены. Бей меня. Прихлопни меня. Ведь даже покончить с собой я не сумел.

Ни таблетками, ни с помощью пистолета, который я принес в уборную в армии – и направил на себя. С моста в Лондоне я тоже не прыгнул. Даже достойно покончить с собой я не смог.

Но это не я! – кричит кто-то внутри Стефана. – Это произошло не со мной! Все это было не со мной! Это не я! Сопротивляйся! Подумай о чем-нибудь другом! Найди способ отличить то, что делал ты, от того, что делал не ты!

В голове у него проносятся картинки. Светловолосый парень держит его за глотку и орет, чтобы он не смел доносить, как все остальные списывают на экзаменах; бизнес разваливается, после того как ему не удалось завязать с азартными играми; лицо его дочери исчезает в окне горящего дома за дымовой завесой, пока он, не в силах ничего сделать, выкрикивает ее имя; он лежит в заброшенном подвале, его рука перетянута жгутом, в вене – игла, а вокруг койки бегают мыши; из соседней комнаты на него орет жена, а он свернулся калачиком под кухонным столом, не в силах заставить себя встать – и устоять под градом ее упреков.

Он чувствует пустоту внутри. Как в ту тысячную долю секунды, когда в финальном поединке, на глазах у миллионов зрителей, он получил нокаут, – и еще до того, как противник прижал его голову к арене, в его сознании навечно отпечаталось одно слово: Поражение.

Бен тяжело дышал. Кулаками он пытался добиться хоть какой-нибудь реакции.

Удар справа.