Уиллина-лэйн, 1520
Уиллина-лэйн, 1520
Культяшка Тредгуд, который в свои пятьдесят семь еще держался молодцом, зашел к своей дочери Норме на праздничный обед в честь Дня благодарения. Он только что посмотрел футбольный матч Алабама — Теннесси и теперь беседовал со своим зятем Маком, внучкой Линдой и ее тощим приятелем в очках, который учился на мануального терапевта. Все пили кофе с ореховым пирогом.
Культяшка повернулся к парнишке в очках:
— Знаешь, у меня был дядя Клео, тоже мануальный терапевт. Конечно, он на этом ни цента не заработал, потому как весь город лечил бесплатно. Правда, это было во время Великой депрессии, так что денег все равно ни у кого не водилось.
А моя мама и тетя Иджи в ту пору держали кафе — ничего особенного, домишко с сосновую шишку. Но вот что я вам скажу: и мы всегда ели досыта, и все, кто туда заглядывал, тоже голодными не уходили. Ни черные, ни белые. Тетя Иджи никого не выгоняла, и все знали, что, если человека припрет, она никогда не откажет в глотке спиртного.
У нее всегда была припасена бутылочка в кармане фартука, а мама сердилась: «Иджи, ты потакаешь их дурным привычкам». Но тетя Иджи и сама была не прочь пропустить глоток-другой, и знаете, что она говорила? «Руфь, не хлебом единым жив человек».
Иногда к нам в день заходило по десять — пятнадцать бродяг. Но они всегда предлагали что-нибудь сделать, старались отработать обед. Не то что эти нынешние. И листья убирали во дворе, и дорожки подметали. Тетя Иджи давала им какую-нибудь работу, чтобы они не чувствовали себя нахлебниками. Даже разрешала им посидеть со мной, мол, пусть им кажется, будто они помогают. И почти все они были хорошими ребятами, просто удача от них отвернулась. А самым большим другом тети Иджи был старый бродяга Смоки Одиночка. Господи, да ему можно было доверить собственную жизнь! Ни разу чужого не взял.
У этих безработных был свой кодекс чести. Смоки рассказывал, что как-то раз они поймали бродягу, который украл в одном доме не то серебряные вилки, не то ложки. Так они его убили, а серебро вернули хозяевам. Мы тогда даже двери не запирали. Эти, новые, что бродят теперь по дорогам, совсем из другого теста. Лоботрясы да наркоманы, и слепого обворуют. Но у тети Иджи ни единой вещички не пропало. — Он засмеялся. — А может, все дело было в револьвере, который она хранила под кроватью. Крепкая была женщина, как каленое железо, правда, Пегги?
Пегги крикнула из кухни:
— Да нет, я бы сказала — покрепче.