Под навесом лениво завозились, сбросили байковые и ватные одеяла. Сонные глаза щурились на свет. Мать надела платье поверх рубашки, в которой она спала.

— Кофе нет, — сказала она. — Осталось несколько лепешек. Будем есть их дорогой. Ну, поднимайтесь, надо грузить вещи. Только потише, а то соседей разбудите.

Прошло еще несколько минут, прежде чем они окончательно стряхнули с себя сон.

— Никуда не бегать, — предупредила мать Руфь и Уинфилда. Все оделись. Мужчины убрали палатку и погрузили вещи. — Поровнее укладывайте, — сказала мать. Они положили сверху матрац и перекинули брезент через жердь.

— Ну так, — сказал Том. — Готово, ма.

Мать держала в руках тарелку с холодными лепешками.

— Хорошо. Вот, берите по одной. Больше у нас ничего нет.

Руфь и Уинфилд схватили по лепешке и залезли на грузовик. Они укрылись одеялами и заснули, не выпуская из рук холодные жесткие лепешки. Том сел в кабину, нажал кнопку стартера. Мотор чихнул и заглох.

— Черт тебя побери, Эл! — крикнул Том. — Батарея разряжена.

Эл пришел в ярость:

— А как ее подзарядишь, когда бензину в обрез?

И Том вдруг усмехнулся.

— Этого я не знаю, только виноват ты, больше никто. Придется заводить вручную.

— Нет, это не моя вина.

Том спрыгнул на землю и достал ручку из-под сиденья.

— Ну, значит, моя, — сказал он.

— Дай сюда. — Эл схватил ручку. — Поставь на позднее, а то мне пальцы оторвет.

— Ладно. Валяй.

Эл крутил яростно. Двигатель работал с перебоями, стучал, фыркал. Том осторожно заглушал его, потом переставил зажигание и уменьшил подачу газа.

Мать села рядом с ним.