— Дай ему, Руфь.

— Пусть сам найдет. Это мое.

— Руфь! Дай ему лепесток.

Руфь почувствовала угрозу в словах матери и решила переменить тактику.

— Ну ладно, — сказала она добреньким голосом. — Я сама тебе прилеплю. — Старшие пошли дальше. Уинфилд вытянул шею. Руфь лизнула лепесток и больно пришлепнула его к носу Уинфилда. — Ах ты сволочь! — тихо сказала она. Уинфилд потрогал лепесток и прижал его плотнее. Они побежали догонять старших. Руфь уже потеряла всякий интерес к своей находке. — Вот, — сказала она, — возьми еще. Прилепи на лоб.

Справа от дороги дождь снова стал сечь воду. Мать крикнула:

— Скорее! Сейчас хлынет. Давайте через изгородь. Тут ближе. Скорее! Ничего, Роза, ничего.

Они почти волоком перетащили Розу Сарона на другую сторону канавы, помогли ей перелезть через изгородь. И тут ливень настиг их. Он лил потоками. Они прошли размытым полем и поднялись на невысокий косогор. Темного сарая почти не было видно за пеленой дождя. Дождь свистел, шумел, и порывы ветра сгоняли его струями. Роза Сарона поскользнулась и повисла на руках отца и матери.

— Па! Ты донесешь ее?

Отец нагнулся и подхватил Розу Сарона на руки.

— Все равно промокли, — сказал он. — Скорее! Уинфилд, Руфь! Бегите вперед.

Они кое-как добрались до сарая и, пошатываясь от усталости, вошли туда. Двери с этой стороны не было. В сарае валялся старый инвентарь — дисковый плуг, поломанный культиватор, колесо. Дождь барабанил по крыше и занавеской закрывал вход. Отец осторожно посадил Розу Сарона на измазанный маслом ящик.

— О господи! — вырвалось у него.

Мать сказала:

— Может, там дальше есть сено. Вон там, за дверью. — Она распахнула заскрипевшую на ржавых петлях дверь. Сено! — крикнула она. — Идите все сюда.

За дверью было темно. Свет проникал туда только сквозь щели в стене.

— Ложись, Роза, — сказала мать. — Ложись, отдохни. Тебе надо обсохнуть.

Уинфилд сказал:

— Ма! — Но дождь, грохотавший по крыше, заглушил его голос. — Ма!

— Ну что? Что тебе?