«Если бы я только знал, что еще произойдет и чего опасаться», – думает Ребман, проходя мимо, и начинает громко кашлять. Но ломовик ведет себя так, словно он и вправду плохо слышит, и продолжает движение. Проверяет, все ли на месте, хорошо ли держат веревки.

Вот они уже подъехали к Лубянской площади, уже почти у цели.

Снова остановка. Ребман увидел, как милиционер поднял руку. Когда он осмотрелся, то понял, что этот знак относился не к кому иному, как к его ломовику! Теперь он уже не прячется, он смотрит издалека и видит, как возница побежал назад, чтобы поднять упавший сверток. И едет дальше.

Потом, когда они уже остановились у нужных ворот и в награду за хорошую работу было получено сто рублей чаевых и две пачки папирос, извозчик рассказал, что он ни на минуту не упускал барина из виду.

– А ты видел, как я исчез там, на Театральной?

– Ясное дело! Даже видел, как вы зашли в подъезд, пока я мимо проезжал. Потом мне пришлось остановиться, потому как я не знал, куда дальше ехать.

– Да-да, верно, это была моя ошибка. А что случилось потом, перед театром?

– Поклажа сползла. И полицейский, – да, полицейский, он так и говорит, – помог ее выровнять!

Такого плутовского выражения лица, как в тот момент у этого парня, Ребман еще в жизни не видывал.

– А на Лубянке?

– А там у меня сверток с табаком…

– Каким еще табаком, откуда ты знаешь, что это был табак?!

– Как откуда? Я табак унюхал сразу, еще когда мы только загружались! А на свертке, который я на Лубянской площади потерял, еще и написано было «Майкапар, первый сорт». Нет, не потерял, я слышал, как он упал, но подумал: не станем же мы подбирать на дороге остатки. А потом – и это он сказал с дьявольской усмешкой, – сама полиция помогла нам доставить все в целости и сохранности! Пока они еще новички, они все покладистые, так было и с Николашкиными. Это все одного поля ягоды, с ними держи ухо востро, лучше не попадаться под горячую руку…

Глава 20

Глава 20

Однажды, вскоре после «переезда», в польской кондитерской Ребман встретил Елизавету Юльевну.

– Что это с вами, – воскликнул он, – неужели прогуливаете службу? Или у вас отпуск?

Она рассмеялась:

– И то и другое.

– Как это?