– А вы разве ничего не знаете?

– Откуда же мне знать, я ведь уже давно позабыл о том, что на свете существует «International».

– Существовал!

– Что это значит?

– Как же, нас ведь «национализировали».

– Национализировали «International Trading»?

– Именно, но не сверху. Это Иван Михайлович затеял перемены, мы же, как всегда, остались в дураках… В общем, в одно прекрасное утро фирма стала принадлежать нам.

– Кому это «нам»?

– Ее сотрудникам, кому же еще?

Ребман даже повысил голос, и на него уставились все посетители, а их было немало:

– Да расставьте же, наконец, все точки над «i»!

– Именно так мы и поступили. Ровно через месяц все это великолепие закончилось. Мы не получали больше товаров и не знали, где их доставать. У вас хороший нюх, вы вовремя оттуда ушли.

– Так, а что же шеф?

– Он снова занялся своим прежним ремеслом: работает вЧК.

– Я имею в виду не Ивана Михайловича, а настоящего шефа фирмы, Николая Максимовича, он-то где?

– Уже давно за границей. «Уеду в Англию, – сказал он в то самое утро, когда это все случилось. – О России я более ничего знать не желаю».

– А фабрика?

– Она принадлежит теперь тем, кто на ней работает. Они единственные оказались в выигрыше и могут нынче посмеяться: им достались и станки, и помещения, и склады. Хоть кто-нибудь выиграл от всей этой истории – тот, кто этого и вправду заслуживал.

– А вы?

– Я? Я снова служу на старом месте. Работаю на «государство». Это одна из первых фирм, которая… Но мне все равно, главное, чтобы исправно платили жалованье. Да и работать там приходится не больше, чем у Николая Максимовича.