Не забывай, вечно желанная радость моя, того, что я тебе говорил: «Ты словно денница, ты прекрасна, как месяц, чиста, как солнышко. Шея твоя словно башня из слоновой кости, очи твои – озера, отливающие изумрудом. Стан твой строен, будто пальма, а груди – как виноградные гроздья. Две алые ленты – губы твои. Речь твоя – драгоценность, кудри твои – будто стадо овец на склоне горы. Ты – совершенство, подруга моя, и все в тебе безупречно. Сестра моя, ты пленила. мое сердце, пленила взором своим, лебединой шеей своей.

Я люблю тебя, Нанаи, люблю всей душой, навеки и не могу не повторить вслед за тобою: любовь – это жизнь, любовь – сильнее смерти. Лентой твоей пурпурной я обвиваю рукоять меча и…»

Остальные слова потонули в реве горнов, который донесся с востока и обрушился на стены командной башни Имгур-Бел. Вслед за этими звуками раздался оглушительный воинственный вой, и к внешним стенам Вавилона со стороны Канала Голубых Вод устремились Кировы полки.

Стройные ряды щитоносцев, лучников, пращников, копьеносцев ощетинились оружием.

Набусардар вскочил с каменной скамьи. Алая лента соскользнула с колена под каблук тяжелого армейского башмака. Хрустнули хрупкие бусины жемчуга, но Набусардар не заметил этого. Выбежав на стену, он закричал:

– К бою! Трубачи – сигнал!

Халдейские трубы грянули на крепостном валу, первым призывным звукам пронзительно вторили горнисты, стоявшие по всей стене. С городских улиц донеслась громовая дробь барабанов. Все живее в Вавилоне было на ногах. Не столько битва, сколько то, что могло последовать за нею, удесятеряло ужас вавилонян, сводила их с ума.

С обеих сторон просвистели первые стрелы. Стрелы персидских солдат полетели на укрепления, стрелы халдейских солдат – в ряды персидского войска. В первые мгновения это было похоже на стремительные перелеты птиц. Постепенно стрельба учащалась, и вскоре в воздухе поднялся настоящий ураган. Было видно, как несколько десятков солдат Набусардара выронили луки и, истекая кровью, рухнули на камни и сползли вниз по внешней стене укреплений. Но и персидские латники падали под ноги своих товарищей, и иссохшая халдейская земля жадно впитывала теплую кровь умирающих.

Как ни странно, остальное оружие персов бездействовало. Из этого можно было заключить, что для захвата Вавилона Кир решил прибегнуть к планомерной осаде, а не к стремительному штурму. Военачальников Набусардара тревожили лишь необычайно большие разрывы между отдельными полками персов.

– Это неспроста, – заметил и Исма-Эль, руководивший обороной Борсиппы.