Она подняла заплаканные глаза на гонца.

– Спасибо тебе, я твоя должница. Чем могу я тебе отплатить? Чего ты желаешь – золота или драгоценных камней?

– Не золото и драгоценные камни, – ответил тот, – добрый меч мне нужен, чтоб отплатить персам за муки и унижение, свидетелем которых я был. От Деревни Золотых Колосьев камня на камне не осталось. Опояшь же меня мечом из кладовой Набусардара!

В ответ Нанаи приказала воинам из дворцовой стражи проводить гонца к Набусардару.

– Когда битва окончится, приходи снова. Я щедро вознагражу тебя, – сказала она ему на прощание.

С того дня Нанаи еще больше прильнула душой и сердцем к Набусардару, который не покидал крепостных стен. Градом сыпались на них персидские стрелы, но он готов был умереть ради того, чтобы жила Вавилония.

Дни она проводила в обществе Теки, скульптора, Улу, нередко – среди прях и ткачих. И все это время лицо ее оставалось сосредоточенным и печальным.

Но в один прекрасный день привычное течение жизни во дворце было нарушено появлением незнакомого человека. При нем оказалась грамота с оттиском печатки Набусардара, и назвался он певцом, которого якобы послал сам верховный военачальник, чтобы развлечь Нанаи в ее одиночестве. Тека поспешила сама привести певца к госпоже, надеясь, что тот развеет ее печаль.

Певец сидел в комнате перед Нанаи, склонившись над семиструнной лирой, подобной той, какую вложили в руки Терпандра божественные силы Крита. Он то касался перстами струн, то искоса доглядывал на избранницу великого Набусардара.

Музыкант был еще не стар, но в волосах его поблескивали серебристые пряди. Ясный взгляд его излучал неизъяснимую силу, и всякий раз, как он пробегал глазами по лицу Нанаи, в душе у нее поднималось странное беспокойство.

– О, – проговорила она, – твой взгляд смущает меня, ты покоряешь меня своим искусством, играй же, играй.

Певец исторгал из струн чарующие звуки, словно и в самом деле пытаясь обольстить свою слушательницу.

– Мой господин послал тебя, чтоб утешить меня. Скажи, чем могу утешить его я?

– Твой господин послал не только утехи ради, – ответил музыкант в паузе между песнями, – Знай – по ночам его мучают кошмары… Кто-то из богов угрожает ему…

– Чем? – выпалила Нанаи испуганно.

– Не смею огорчать тебя, избранница любви. Но знай – боги непреклонны в своем промысле.

– О чем ты? Скажи – прошу тебя, очень тебя прошу.

– Я не могу говорить тебе о тревогах твоего господина, великого Набусардара.

– Верно, это что-нибудь страшное, очень страшное, потому что Набусардар равнодушен и к богам и к наветам. Скажи, заклинаю тебя чарующими звуками твоей лиры! В этом нет ничего худого, даже если ты и дал обет верности и молчания. Скажи, заклинаю тебя колдовством твоих мелодий!