Я не мог не продолжать.

Игра закончилась уже к рассвету. Я онемел, словно кто-то стукнул меня по голове рукоятью револьвера, но именно Дерри нашел кеб, который отвез нас на Курзон-стрит.

Перед тем как нам расстаться, он сказал:

– Я могу отдать тебе деньги, которые ты проиграл.

– Не валяй дурака. Я больше проиграл другим, чем тебе. И потом, какая мне разница? Я не нищий, все ко мне вернется. Скоро у меня пойдет полоса везения.

Все лето я провел в Лондоне, ждал своей полосы везения, а Сара была так рада, что даже закрывала глаза на мои регулярные посещения «Альбатроса» с Дерри. Когда она заказала новый летний гардероб и по-новому украсила первый этаж дома, мне не хватило совести остановить ее, к тому же я знал, что счастье мне вот-вот улыбнется. Так оно и случилось. В течение одной сказочной недели, что бы я ни делал за карточным столом, все шло мне на пользу, но не успел я подсчитать выигрыш, как он ускользнул у меня сквозь пальцы. Полоса везения оказалась настолько чертовски короткой, что я исполнился уверенности: она вернется через день-другой, поэтому продолжал играть. Но к моему ужасу, катастрофа следовала за катастрофой, и, когда мы в августе уехали за город, я уже дал распоряжение Ратбону сдать лондонский дом и взять вторую закладную на Вудхаммер.

2

Я сообщил Саре, что сдам городской дом на следующее лето. Только так ее и можно было утихомирить, но, когда в октябре мне пришлось отказаться от рождественского бала в Вудхаммере, мы жестоко поссорились и несколько недель почти не разговаривали. Дерри по-прежнему оставался в Лондоне, подстегиваемый своими политическими амбициями, поэтому бо́льшую часть времени я проводил наедине у себя на чердаке. Резьба успокаивала меня. Я пытался сделать сложные вазы с цветами на манер Гринлинга Гиббонса, но стебли получались слишком тонкие, а лепестки – тяжелые, как свинец. Разочарованный неудачей, я понял, что больше не могу отстраняться от своих бед, да и Сара к этому времени пребывала в таком расстроенном состоянии, что я написал Маргарет – просил ее принять нас на Рождество.

И именно в Лондоне – и, конечно, в «Альбатросе» – я услышал про железнодорожные акции. Все о них говорили как о превосходном вложении средств. Все знали о состояниях, сделанных на прокладке железных дорог в Америке, и об этой новой компании, созданной для прокладки железной дороги от Сан-Франциско до Тусона, вложения в которую дают четырехкратную прибыль любому инвестору.

Дерри вложил в это кучу денег, и я, не желая отставать, взял в долг две тысячи фунтов у моего старого друга мистера Голдфарба с Бред-лейн. Все говорили, что это хорошее вложение, что такой шанс не стоит упускать.