– Верно, но ты можешь не волноваться. Я тебя не оставлю. Ты мне по-настоящему понравился, Макс, и я хочу сделать все, чтобы тебе помочь. Да я даже не помню, когда в последний раз встречал человека, который был бы мне так симпатичен, как ты.

Мы поклялись в вечной дружбе и осушили бокалы. Он налил еще. Что-то будет дальше, спрашивал я себя.

– Так вот, Макс, – продолжил он, снова попыхивая сигарой. – Я был с тобой честен и рассказал о самой моей большой мечте. Позволь теперь спросить, какая у тебя мечта, если ты тоже хочешь быть честным со мной.

– Конечно я буду честным. Моя самая большая мечта – вернуться в Ирландию и свести старые счеты с управляющим моего арендодателя, который меня погубил.

– Это как-то связано с оправданием, да, если я не ошибаюсь? Мне известно кое-что от Лайама, но, возможно, он что-то недопонял.

Я рассказал ему о Макгоуане и моем процессе. Прежде я ему об этом не говорил – не хотел, чтобы он знал, что я беглый заключенный. Просто сказал, что покинул Ирландию после ссоры с землевладельцем. Я, конечно, собирался рассказать ему об этом позднее и просить его о помощи, но он был так щедр ко мне с самого первого дня, что мне не хватило духу просить о чем-то еще так сразу.

– Да, о таких вывертах правосудия я еще не слышал! – воскликнул Финес. – Выпей еще портвейна. – (Я рассеянно потянулся за графином.) – Пристрастные присяжные, говоришь, – протянул Финес, – а твой землевладелец и его управляющий сожительствуют, извращенные грешники, да спасет Господь их души.

– Все, что они творили, было противозаконно. – Я примял сигару. – Я был не обычным арендатором. У меня был договор лизгольда на мою землю, и лорд де Салис не мог выселить меня, как других, но, когда военные меня арестовали, мой дом сожгли. Потом они утверждали, что это произошло случайно, но дом сожгли намеренно, мой договор лизгольда был уничтожен, а затем лорд де Салис заявил, что ничего не знает ни о каком договоре, это все мои выдумки, а на самом деле я – такой же арендатор, как и все остальные, которых он выселил. Я хотел нанять адвоката, но у меня не было денег. Да к тому же никакого адвоката ко мне и не допустили бы. Я ничего не мог поделать, только ждать суда, а когда меня судили, этот ублюдок Макгоуан наговорил кучу всякого вранья, а присяжные все были протестанты, и судья родился в месте, которое именовалось Уорик, в Англии, а значит, был саксонцем, хотя и назывался ирландским судьей.

– Не удивлюсь, если он к тому же был другом лорда де Салиса, – сказал Финес.

– Другом семьи – это точно. У старого лорда де Салиса было имение в Уорикшире, а это разве не рядом с Уориком?