— Тут не о чем говорить, — сказал он. — Она сделала свой выбор.

Он надеялся, что они сменят тему, но Грейс молча подошла к окну, отдернула кружевную занавеску и выглянула наружу, в блеклый вечер.

— Тут ничего и поделать нельзя, — признался он.

Стены словно давили на него. Тикали овальные каминные часы, не замечая напряженности, повисшей в воздухе. Обои в цветочек, которые еще недавно казались такими уютными, выдыхали пыль на блеклый ковер. Остывал чайник, и майор буквально чувствовал, как покрываются пленкой сливки в сливочнике. Ему вдруг представилось, что вся его жизнь отныне будет протекать исключительно в таких комнатах, и его охватил ужас.

— Мне кажется, она несчастлива там, где сейчас живет, — сказала Грейс. — Вы должны навестить ее по пути в Шотландию. Вы же собираетесь туда на охоту, не так ли?

— Я не имею права вмешиваться, — сказал он.

— Жаль, что вы не можете просто ворваться туда и увезти ее обратно, — задумчиво сказала Грейс. — Спасти принцессу, заключенную в башню.

— Жизнь — это не голливудское кино, — огрызнулся майор, гадая, с чего вдруг она вообще об этом заговорила. Она что, не поняла, что он уже почти готов признаться ей в своих чувствах?

— Я всегда ценила в вас то, что вы человек здравомыслящий, — сказала она. — Иногда вы предпочитаете не вмешиваться, но обычно знаете, как следует поступить в том или ином случае.

Он почувствовал, что сейчас услышит вовсе не похвалу. Но она сдержалась и вздохнула.

— Наверное, никто из нас на самом деле не знает, как следует поступать.

— Вы тоже здравомыслящая женщина, — сказал майор. — Я пришел Сюда не для того, чтобы говорить о миссис Али. Она сделала свой выбор, и мне давно пора сделать свой. Присаживайтесь, дорогая Грейс.

Он показал на соседнее кресло, и она села рядом.

— Я бы хотела, чтобы вы были счастливы, Эрнест, — сказала она. — Мы все этого заслуживаем.

Он похлопал ее по руке.

— Вы очень добры ко мне, Грейс, — сказал он. — Вы умная, привлекательная и добрая женщина.

Всякий разумный человек был бы рад назвать вас своей.

Она рассмеялась, но в ее глазах засверкали слезы.

— Эрнест, вы только перечислили качества, необходимые для соседки, но хуже повода для страсти придумать сложно.

Слово «страсть» шокировало его и словно прорвало несколько рядов условностей одновременно. Он почувствовал, как краснеет.