Вертолет не сел в Эванстоне, а полетел прямиком в Солт-Лейк, где уже через два часа врачи экстренной помощи вставили ей в ногу несколько штырей. Меня, примчавшегося в Эванстон на снегоходе, уже ждали: загрузили в «Скорую» и повезли с полицейским эскортом в Солт-Лейк. Там мне поставили капельницу и начали задавать вопросы. Мои ответы вызвали удивление. В Солт-Лейк уже успели съехаться телевизионщики.

Я попросил встречи с заведующим хирургическим отделением Бартом Хэмптоном, с которым неоднократно общался на конференциях. Он уже слышал о наших злоключениях. Узнав, что один из спасшихся – я, он велел медсестре, делавшей мне внутривенные вливания, отвезти меня в смотровую над операционной, откуда я вместе с ним наблюдал за завершением операции с ногой Эшли. Врачи сообщали мне по переговорному устройству, что они видят и что делают. Эшли попала в хорошие руки, вмешиваться не было необходимости. Я был совершенно измучен, ладони были ободраны до мяса. Выполнять врачебные функции я бы все равно не смог.

После операции ее вернули в палату, и Эшли осталась одна. Я отправился туда, включил свет и изучил рентгеновские снимки до и после операции. Я бы не сделал ее лучше. Она обязательно выздоровеет. Она была крепкой женщиной и должна была справиться.

Синий свет сверху освещал ее лоб и простыни. Я поправил ей волосы и прикоснулся губами к ее щеке. Она была гладкой, чистой, пахла мылом. Я провел своей изодранной ладонью по ее нежной руке и прошептал ей на ухо:

– У нас получилось, Эшли!

Мой адреналин иссяк, я буквально валился с ног. Меня поддержал Барт.

– Хватит, Стив, – сказал он. – Пора привязывать тебя к койке.

Ничего мне так не хотелось, как уснуть. Но в его словах меня что-то резануло.

– Как ты меня назвал?

– Стив. Стив Остин.

– Кто это?

– А то ты не знаешь! Актер. Его прозвище – Ледяная Глыба.

Когда я проснулся, был день. Я лежал в белоснежной постели, купаясь в аромате свежего кофе. Из коридора доносились невнятные голоса. Надо мной стоял Барт с пластмассовой чашечкой в руке. Соотношение было непривычным: обычно в роли врача выступал я сам.

– Это мне?

Он со смехом сунул мне чашку. До чего же хорош был кофе!

Мы поговорили, я сообщил ему кое-какие подробности. Он в основном слушал, качая головой. Когда я закончил, он сказал:

– Чем я могу тебе помочь?

– Ты видел мою собаку? То есть это не мой пес, но я его полюбил, и…

– Он дрыхнет в моем кабинете. Я угостил его мясом. Он совершенно счастлив.