Роб кивнул: когда едешь верхом на слоне, все на свете представляется возможным.

– Будет сделано, о великий государь, – сказал он.

Отряд разбил лагерь, в котором воинам предстояло ожидать возвращения лазутчиков. Роб и Мирдин оставили своих верблюдов – те были боевыми, приученными быстро бегать, а не перевозить грузы – и пересели на осликов. Так они и выехали из лагеря.

Стояло свежее раннее утро, ярко светило солнце. В перестойном лесу ошалело перекрикивались птицы, целая стая обезьян, сидя на дереве, бранила проезжающих.

– Хотелось бы мне вскрыть обезьяну.

Мирдин все еще сердился на него, а в поручении лазутчика видел еще меньше удовольствия, чем в заботах воина.

– А для чего? – спросил он.

– Для чего же еще, как не для того, чтобы выяснить все, что можно! – воскликнул Роб. – Препарировал же Гален тех больших обезьян, что водятся в краю берберов!

– Но мне казалось, что ты решил стать лекарем.

– А это и есть работа для лекаря!

– Нет уж, это работа для прозектора. Вот я буду лекарем и все свое время посвящу заботе о жителях Маската, когда они станут нуждаться в заботе – это и есть работа для лекаря. А ты никак не можешь решить, кем стать: то ли хирургом, то ли прозектором, то ли лекарем, то ли… повитухой с яйцами! Ты хочешь всего сразу!

Роб улыбнулся другу, но продолжать разговор не стал. Ему, собственно, нечего было возразить – то, в чем обвинял его Мирдин, в значительной мере было правдой.

Какое-то время они ехали молча. Дважды им встречались индийцы – крестьянин, который брел по колено в грязи придорожной оросительной канавы, а потом двое, шагавшие с шестом на плечах; с шеста свешивалась огромная корзина, полная желтых слив. Эти двое поздоровались с ними на языке, которого не понимали ни сам Роб, ни Мирдин, так что ответить они могли лишь улыбками. Роб лишь надеялся, что эти двое не дойдут до персидского лагеря – теперь всякий столкнувшийся с отрядом набега быстро становился либо рабом, либо покойником.

Но вот из-за поворота дороги показались сразу шесть человек на осликах, и Мирдин впервые за долгое время улыбнулся Робу – на этих путешественниках были запыленные кожаные шляпы, как у них с Робом, и черные кафтаны, носившие на себе следы долгого и нелегкого пути.

– Шалом! – прокричал Роб, когда они почти поравнялись.

– Шалом алейхем! Рады встрече!

Старший из них представился – Хиллель Нафтали, торговец пряностями из Ахваза. Это был добродушный человек с улыбчивым лицом, с родимым пятном цвета бледной клубники во всю левую щеку. Казалось, он готов посвятить целый день тому, чтобы представить своих спутников и поведать их родословную. Один из спутников был родной брат, именем Ари, другой был сыном, а остальные трое – зятьями Хиллеля. С отцом Мирдина он не был знаком, но о семье Аскари, торговцах жемчугом из Маската, слыхал. Так они и называли друг другу то одно имя, то другое, пока не дошли до четвероюродного брата Нафтали, с которым Мирдину довелось когда-то встречаться. Обе стороны остались удовлетворены – нашлись общие знакомые.