Впервые в жизни он смог заглянуть внутрь человеческого тела и дотронуться рукой до сердца.

60. Четверо друзей

60. Четверо друзей

Роб обмыл тело Мирдина, подстриг ногти, расчесал ему волосы и завернул друга в молитвенное покрывало, с которого, по обычаю, срезал половинку одной из кисточек.

Потом пошел, вызвал Карима, и тот, услышав новость, заморгал, словно его ударили по лицу.

– Я не хочу, чтобы его закопали в общей могиле, – сказал Роб. – Не сомневаюсь, что его родственники приедут сюда и увезут тело к себе в Маскат, чтобы похоронить среди своих, в освященной земле.

Место для могилы они выбрали прямо перед огромным валуном, таким тяжелым, что даже слоны не могли его пошевелить. Тщательно заметили место, отмерив шаги от валуна до края ближайшей дороги. Карим воспользовался своими привилегиями, раздобыл пергамент, перо и чернила, и, когда могила была вырыта, Роб старательно нарисовал карту. Потом он перерисует ее набело и отправит в Маскат. Если не будет неоспоримых свидетельств, что Мирдин умер, то Фара будет считаться агуной, то есть брошенной женой, и ей ни за что не позволят снова выйти замуж. Таков был закон, которому научил его Мирдин.

– Ала захочет присутствовать при этом, – сказал Роб.

Он видел, как Карим приблизился к шаху. Тот пил вино со своими военачальниками, греясь в лучах одержанной славной победы. Он с минуту слушал Карима, потом нетерпеливо отмахнулся от него. Роб ощутил прилив ненависти, он вспомнил, как в гроте шах говорил Мирдину: «Мы – четверо друзей».

Карим вернулся и с пылающим от стыда лицом сказал, что они могут продолжать свое дело. Он с трудом пробормотал несколько отрывков из мусульманской молитвы, и они стали засыпать могилу землей. Роб даже не пытался молиться: Мирдин заслуживал того, чтобы скорбные голоса пропели над ним погребальную песнь, хашкават, а затем прочитали кадиш – заупокойную молитву. Но кадиш надлежит читать десяти евреям, а он христианин, который лишь выдает себя за еврея, и он молча, в оцепенении стоял, пока земля покрывала тело его друга.

После полудня персам уже некого стало убивать – индийцев в лесу они больше не находили. Дорога из Каузамби была свободна. Ала назначил новым Капитаном Ворот ветерана с тяжелым взглядом, по имени Фархад, и военачальник тут же стал громко выкрикивать команды, стараясь собрать наличные силы и выступать в поход.

Под крики всеобщего ликования Ала подвел итоги. Он сумел захватить индийского мастера-оружейника. В Мансуре он потерял двух боевых слонов, зато захватил там двадцать восемь новых. Кроме того, уже здесь, в Каузамби, махауты обнаружили четырех молодых и здоровых слонов. Это были тягловые животные, не привыкшие к битве, но все равно достаточно ценные. Индийскими лошадками, грязными и низкорослыми, персы брезговали, однако в Мансуре они нашли небольшое стадо отличных быстроногих верблюдов, а в Каузамби – десятки вьючных верблюдов. Шах сиял, перечисляя успехи своего набега.