Тут и слепому было понятно: этот человек никакой не больной, а просто соглядатай. Роб ничего ему на расспросы не ответил, прописал сильное слабительное, которое тот все равно не станет принимать, и поспешил выпроводить, не отвечая на новый поток вопросов.

Но сам визит чрезвычайно обеспокоил Роба. Кто подослал этого Гуда? Кого так интересовали ответы на все эти вопросы? И случайно ли вышло так, что этот человек стал свидетелем столкновения Роба с двумя матросами?

На следующий день кое-что прояснилось. Роб пошел в лавку аптекаря, чтобы купить еще трав для приготовления лекарств, и снова встретил там Обри Руфуса, пришедшего по такому же делу.

– Ханн злословит о вас, как только может, – поведал он Робу. – Говорит, что вы чересчур самоуверенны, а внешность выдает в вас негодяя и головореза. Поэтому он вообще сомневается в том, что вы лекарь. Он стремится закрыть членство в Лицее для тех, кто учился ремеслу не в Англии.

– И что же вы мне посоветуете?

– Да просто не обращайте внимания, – ответил Руфус. – Всем же ясно: он не может смириться с тем, что пришлось делить улицу Темзы с вами. И всем известно, что за лишнюю монету Ханн готов родного дедушку задушить. Оттого и верить ему никто не станет.

Роб вернулся к себе на улицу Темзы успокоенным. Он решил, что рассеет все сомнения касательно своего образования, и с усердием, будто готовился к лекции в медресе, взялся за доклад о болезни, поражающей низ живота. Настоящий Лицей – в древних Афинах – был той школой, где преподавал сам Аристотель. Роб не Аристотель, но он воспитанник Ибн Сины и сумеет показать этим лондонским лекарям, каким должен быть доклад на темы врачевания болезней.

Интерес у них, конечно, был. Ведь любому из собравшихся в Лицее случалось терять пациентов, которые страдали от боли в правой нижней части живота. Но встретили они доклад дружными насмешками.

– Червячок? – посмеивался косоглазый лекарь по имени Сарджент. – Маленький розовенький червячок в животе?

– Червеобразный отросток, мастер, – сухо ответил Роб. – Он прикрепляется к слепой кишке. И может загноиться.

– Но на рисунках Галена мы не видим никакого червеобразного отростка на слепой кишке, – сказал Драйфилд. – Цельс, Разес, Аристотель, Диоскорид – кто из них писал о таком отростке?

– Ни один не писал. Из чего не следует, что такого отростка в этом месте не существует.

– Вам случалось препарировать свинью, мастер Коль?

– Случалось.

– Ну, тогда вы должны знать, что внутренности свиньи подобны человеческим. Замечали ль вы когда-нибудь у свиньи розовый отросток на слепой кишке?