Исияма взял меню и протянул его Мане.

— Сама выбирай, — сказал он и снова угрожающе повернулся к мужчине. — Заставляешь ждать. Знаешь, сколько времени прошло с того момента, как мы сели за стол? И меню сперва женщине подавай!

— Извините.

Не обращая внимания на потупившегося мужчину, Мана, давясь от смеха, открыла меню.

— Что будешь?

— Пиво разливное, кальби[27] и рубец, — ответила Мана.

Мужчина суетливо стал записывать, но Исияма жестом остановил его.

— Заказ буду делать я.

— Извините.

Мана стала читать меню, обращаясь только к Исияме.

— Я буду еще вырезку. И харами[28]. А в конце будешь холодную лапшу или пибимпап?

— Что тебе больше нравится, — ласково сказал Исияма, обращаясь к Мане и щурясь так, будто смотрит на сокровище.

Игра настолько стала для него нормой жизни, что он и сам уже перестал различать, игра это или его сущность. Дрожа от страха, хозяин забегаловки стал вслух зачитывать заказ. Выслушав его, Мана гаркнула:

— Идиот! Стоило появиться с мужиком, совсем по-другому заговорил.

Исияме было поручено носить кошелек Маны. Он должен был играть роль великодушного, щедрого мужчины. Для Маны. Он должен был обязательно сопровождать ее, когда она покупала себе одежду, и высказывать свое мнение.

Мана предпочитала ходить по бутикам иностранных брендов. Там она выбирала всегда то, что не нравилось Исияме. Он старался, по возможности не задевая ее, вносить коррективы, но основной его обязанностью было следить за тем, чтобы продавщицы не позволяли по отношению к Мане никаких вольностей.

— Вот этот цвет не лучше?

— Так думаешь? — Голос Маны звучал совсем неуверенно. — Неужели лучше?

— Лучше. Этот цвет вам больше идет.

Игнорируя любезность продавщицы, Исияма вставал на сторону колеблющейся Маны.