Алиенора потеряла аппетит и начала худеть. Вид у нее был изнуренный, кожа стала почти прозрачной. Королеве перевалило за шестьдесят семь, но она, глядя в зеркало, без всякого самомнения отмечала, что выглядит и чувствует себя моложе. Поседевшие волосы укрыты головным убором и покрывалом, морщинки лишь слегка бороздят точеное лицо, а энергии у нее не меньше, чем у женщин в два раза моложе. Но эта беспокойная энергия теперь, не находя выхода, пульсировала в ее груди. Алиеноре отчаянно хотелось оказаться в центре событий, а не быть отрезанной от всего мира здесь, в Винчестере. Будь ее воля, она скакала бы вместе со всеми в гуще сражения, как амазонка, за которую она когда-то выдавала себя, – давно это было в далекой долине Везле, когда они проповедовали роковой Крестовый поход, закончившийся катастрофой как для христианского воинства, так и для ее брака с Людовиком. Алиенора была тогда молодая и бесшабашная и горела желанием продемонстрировать свое усердие самым эффектным способом. Она без колебаний вышла бы на поле боя и теперь, но уже по-настоящему, будь у нее хоть малейшая возможность. Но это, конечно, невозможно: она женщина и пленница, и единственное, что может, – это ждать новостей. Ждать, ждать, ждать! Эти слова можно вырезать на ее надгробии: «Она ждала».

Состоялась еще одна встреча между главами воюющих сторон. Алиенора получила известия как от Уильяма Маршала, так и от Ранульфа Гланвиля. Узнала, что король с трудом дотащился до Коломбье близ Тура. По пути король жаловался, что все его тело словно в огне, а потому был вынужден отдохнуть в общине тамплиеров. Он отправил вперед своих рыцарей сообщить, что задерживается из-за болезни. Но Ричард этому не поверил. Он утверждал, что его отец притворяется и ничего хорошего от него ждать не приходится, вот и теперь на уме у короля какие-то козни. Нет, верить ему на слово нельзя.

Когда эти слова передали королю, тот, несмотря на болезнь, приказал посадить его на коня и в грозу проделал мучительный путь к месту, где его ждали враги. Король Филип побледнел, увидев Генриха, и, движимый состраданием, предложил ему свой плащ, чтобы мягче было сидеть. Но Генрих отказался. Он приехал не для того, чтобы сидеть, заявил он, а заплатить за мир любую цену, какую они запросят. Он остался на коне, его рыцари поддерживали его, чтобы не упал. Вид у него был ужасный.

На этом сострадание Филипа закончилось. Он выставил самые суровые условия. Генрих должен принести ему оммаж за все свои земли. А также оставить все свои владения – даже Англию, хотя Филип никакого отношения к Англии не имел, – Ричарду. Он должен простить всех, кто сражался за Ричарда, немедленно вернуть Аделаиду Филипу и согласиться на ее брак с Ричардом сразу же по завершении намечающегося Крестового похода. И в знак доброй воли Генрих должен будет заплатить огромную контрибуцию и сдать три своих важнейших замка Филипу.