* * *

— Хватит.

— Тогда в другой раз, — улыбается доктор Херцмарк. — Ты видела новости, с танками в Праге?

— Да, это ужасно, — соглашаюсь я, жуя сливочную помадку.

С крыши фабрики Роунтри звучит сирена, мы обе подскакиваем, но доктор Херцмарк говорит:

— Это просто учебная пожарная тревога.

* * *

Тетя Мейбл с тем же успехом могла сказать: «Идите прямо к утиному пруду», потому что, едва оказавшись в поле, мы сразу же направляемся туда. Это большой пруд, где живут все утки и гуси тети Мейбл. Весной мы уже держали в руках маленьких, желтых, как желток, утят и привозили домой большие голубые утиные яйца, такие красивые с виду и такие гадкие на вкус. Но мы еще не видели утиный пруд зимой и на миг замираем в изумленном молчании, таким волшебным он нам представляется: ледяной пейзаж сверкает белизной, а заснеженные деревья на островке посреди пруда, кажется, зазвенят, только дотронься до них, как в сказке про фей. Пруд так полон зимней водой, что она выплеснулась на поле, и местами на берегах сквозь прозрачный стеклянистый лед видна зеленая трава.

Несколько гусей идут вперевалочку по краю пруда, и одна-две утки плавают ленивыми кругами, перемешивая кашу из снежных кристаллов, чтобы не замерзла. Но большинство уток столпились на островке и при виде нас поднимают суматоху, крякая и хлопая крыльями.

— Ой, почему мы не захватили хлеба! — страдает Патриция.

Джиллиан обнаруживает прочный лед на дальнем конце пруда и в восторге топает по нему ногой, как сумасшедший диснеевский кролик.

— Осторожно, Джиллиан! — предупреждает Патриция и убредает прочь, следуя за парой уток, гуляющих вокруг пруда.

Перл бежит за Джиллиан и прыгает на берегу, глядя, как та совершает чудо — шествует по воде. Джиллиан уже почти дошла до острова, но тут лед угрожающе трещит и чуть-чуть двигается, так что становится видно, где он утончается и снова становится жидким благодаря марафонскому заплыву уток. Перл уже встала обеими ногами на лед, и Джиллиан хохочет и кричит ей:

— Давай! Давай! Не трусь! Трусиха! Бояка, бояка, дохлая собака!

Джиллиан знает: лучший способ заставить Перл что-либо сделать — это подначка. Я кричу Перл, чтобы она вернулась, но Джиллиан в ярости вопит:

— Заткнись! Что ты как маленькая!

Я дико озираюсь в поисках Патриции, но она скрылась в рощице заиндевелых деревьев и пропала из виду. Перл уже прошла почти полпути по льду, и я явственно вижу, как он качается — похоже на перекидные качели, и я начинаю плакать. Все это время Джиллиан не переставая кричит:

— Давай, Перл! Давай!

И вдруг лед, на котором стоит Перл, кренится, и я в ужасе смотрю, как она просто соскальзывает вниз, словно едет с горки, и погружается в воду, очень медленно, сначала ногами, потом вся, и ее тело изворачивается так, что она оказывается лицом ко мне, и последнее, что я вижу, — ее лицо, вытянутое от страха, и последние в ее жизни слова — до того, как ее поглощает черная вода, — повисают в морозном воздухе ледяными кристаллами и висят еще долго после того, как исчезает белый помпончик шапки.