— И я нет.

Они смотрели, как Оливия поднимается по ступеням на сцену.

— По-моему, и меня тошнит, — прошептал Ник.

— И меня, — поддержала его Алиса.

Оливия вышла на середину, склонила голову, обвила себя руками, закрыла глаза. Полилась музыка. Оливия медленно открыла один глаз, другой… Потом широко зевнула, изогнулась, потянулась. Перед ними была гусеница, которая сбрасывала кокон. Она посмотрела через плечо, как будто заметила за спиной крылья, и уголки ее рта смешно опустились.

В зале засмеялись.

Засмеялись…

Смеялись над дочерью Алисы! Открыто смеялись!

Оливия посмотрела через другое плечо и закачалась от удовольствия. Она стала бабочкой! Она крутилась туда-сюда, пробовала свои новые крылья; сначала получалось неуклюже, но все-таки она справилась с ними.

Правда, она не всегда попадала в такт с музыкой и некоторые ее движения были, можно сказать, не совсем обычны, но меняющееся выражение лица было выше всяких похвал. Алисе казалось — и, как она думала, вполне объективно, — что никто и никогда так смешно и в то же время так точно не представлял бабочку.

Когда музыка замолчала, Алису переполняла гордость, а лицо устало улыбаться. Она посмотрела на публику: все улыбались и аплодировали, явно довольные, хотя, наверное, и сдерживались, чтобы не обидеть других выступавших. А могли бы похлопать и стоя! Она поразилась, увидев, как какая-то женщина сосредоточенно набирает сообщение по мобильнику. И как только можно в такой момент не смотреть на сцену?

— Она гений комедии, — шепнула Алиса Нику.

Ник опустил камеру, обернулся к Алисе, и на его лице отразилось то же, что на ее, — смесь ужаса и восторга.

— Мам, а я ей немножечко помогла, — осторожно сказала Мадисон.

— Немножечко? — Алиса обняла Мадисон за плечо, прижала ее к себе и, понизив голос, сказала: — Я уверена, что ты помогала очень много. Ты прекрасная старшая сестра. Прямо как твоя тетя Либби.

Мадисон слегка удивилась, а потом улыбнулась той особенной улыбкой, которая преобразила ее лицо.

— И в кого у меня такие талантливые дети? — произнесла Алиса дрогнувшим голосом.

И почему это Мадисон так удивилась?

— В папу, — отозвался Ник.

Пританцовывая, Оливия спустилась со сцены, со смущенной улыбкой уселась рядом с Ником и забросала вопросами: