— Мама, вот видишь! — прошипела Оливия, перегнувшись через Ника и укоризненно глядя на Алису.

— Ужас, — еле слышно произнес Ник.

Девчонка схватила микрофон обеими руками и запела; ее голос дрожал от преувеличенных эмоций, а вся аудитория сочувствующе ахала всякий раз, когда певица брала высокие ноты.

За ней вышла группа чечеточников в цилиндрах с тросточками, чей-то внучатый племянник показывал фокусы («К вашему сведению, я точно знаю, как он это делает», — громко прошипел Том), чья-то племянница исполняла гимнастические упражнения. Мальчик Эллы заскучал и стал переползать с одних коленей на другие, трогал сидевшего за щеку и говорил: «Носик» — или за нос и тогда говорил: «Щечка» — и громко смеялся собственной шутке.

— А теперь приглашаю Оливию Лав, — наконец сказала Фрэнни, — мою почетную правнучку, исполнить собственный хореографический этюд под названием «Бабочка»!

Алису обуял ужас. Собственный хореографический этюд? Она-то думала, Оливия станцует то, что выучила в балетной школе. Это будет наверняка позорно. Ладони тут же взмокли от пота, как будто объявили ее выход.

— Ммм… — простонала Оливия, не шевелясь.

— Оливия, твой выход, — подсказал Том.

— Меня тошнит, — отозвалась та.

— Всех знаменитых исполнителей тошнит, дорогая, — заметил Ник. — Это знак, что у тебя великолепно получится.

— Не нужно… — начала было Алиса.

Ник положил ладонь ей на руку, и она замолчала.

— Как только начнешь, тошнота пройдет, — обратился он к дочери.

— Точно? — Оливия доверчиво взглянула на него.

— Точно-точно! Если что, пусть меня загрызет бешеная собака.

— Папа, какой ты глупый! — Оливия закатила глаза, решительно встала и пошла по проходу к сцене, качая юбкой.

У Алисы сжалось сердце. Дочь была такая маленькая! И совсем одна…

— Видела, что она придумала? — прошептал Ник, настраивая фокус крошечной серебристой камеры.

— Нет… По крайней мере, кажется, нет. А ты?