Приятно было понимать, что на каждое плохое воспоминание о браке приходилось другое — хорошее. Ей хотелось припомнить все как можно яснее, понять, что все не было ни сплошь белым, ни сплошь черным. Жизнь переливалась миллионами красок. И пусть даже в конце концов ничего так и не вышло, но было не так уж плохо. Брак закончился, но это не значило, что в нем не было совсем ничего хорошего.

Она думала о том очень необычном времени, когда к ней только что вернулась память. Поначалу образы, слова, эмоции обрушивались на нее, точно огромные волны. Она просто задыхалась в их хаосе. Через несколько дней разум как будто притих, все встало на свои места, и она ощутила блаженное спокойствие. Без памяти она словно плавала в туманных водах; теперь она снова стала все ясно видеть. А видела она вот что: она рассталась с мужем и влюблена в Доминика. Вот так вот. С Домиником ей было хорошо и спокойно, потому что он был очарован ею, восхищался ею, искренне хотел узнать, что она за человек. Воспоминания о Нике были неизменно горестными, яростными и очень болезненными. Он уже заранее решил, что она такое, ставил ей в строку каждый промах, каждую обиду, каждую ошибку. Дошло до того, что ей стало тяжело находиться с ним в одной комнате. Сама мысль о том, что она задумывалась, не начать ли снова, вызывала у нее дрожь отвращения. Как будто ее одурманили, загипнотизировали, одурачили и обманули.

Не то чтобы к ней вернулись воспоминания всех этих десяти лет. Это она вернулась к самой себе, к той себе, которую сделали эти десять лет жизни. Сказать, что она успокоилась, просто стерев все горести и боль из памяти, было бы обманом. Молодая Алиса была дурочкой. Милой невинной дурочкой. У молодой Алисы не было этого опыта десяти лет жизни.

Но как бы она ни старалась примириться с ней, как ни ругала ее, как ни горевала, та молодая Алиса упорно отказывалась возвращаться.

Следующие несколько месяцев она продолжала идти вперед. Она платила за бензин на заправке и обнаруживала, что рука сама тянется за плиткой божественного шоколада «Линдт». Она серьезно договаривалась с Ником о том, кто, как и откуда будет забирать детей, и ловила себя на том, что может задавать ему пустяковые, не относящиеся к делу вопросы: например, что у него было сегодня на завтрак. Она спеша собиралась в спортзал и ловила себя на том, что звонит Элизабет и предлагает вместо этого сходить куда-нибудь выпить кофе. Она разрывалась между встречами, а внутренний голос шептал ей: «Угомонись…»

В конце концов она совсем перестала сопротивляться и выкинула белый флаг. Молодой Алисе было позволено остаться с одним условием: не есть слишком много шоколада.