Фрэнси отложила письмо. «Я проработала шестнадцать часов подряд, – думала она. – Я устала. Я прочитала сегодня тысячи сообщений и перестала понимать самые простые слова. К тому же у меня в Бюро газетных вырезок выработалась дурная привычка – читать по диагонали, выхватывая только ключевые слова. Сейчас я умоюсь, промою глаза, выпью кофе и прочитаю письмо еще раз. Уж тогда я все пойму правильно».

Пока кофейник подогревался, она плескала холодной водой себе в лицо и думала – сейчас она перечтет письмо, и после слов про свадьбу последует что-то вроде: «Ли был шафером. Я вышла замуж за его брата и счастлива».

Кэти проснулась и лежала, прислушиваясь к тому, как Фрэнси ходит по кухне. Она напряженно чего-то ждала и сама не понимала чего.

Фрэнси прочитала письмо еще раз.

«…В семейном кругу, пригласив только самых близких друзей. Ли попросил меня написать вам, чтобы объяснить, почему не ответил на ваше письмо. Еще раз благодарю вас за то, что не дали ему скучать в Нью-Йорке, это очень мило с вашей стороны.

С уважением, Элизабет Райнор (миссис)».

Ниже была приписка:

«Я прочитала письмо, которое вы написали Ли. Он притворялся, будто влюблен в вас, и я сказала ему, что это очень плохо с его стороны. Он попросил передать, что ужасно виноват перед вами. Е.Р.».

Фрэнси дрожала как в лихорадке. Ее зубы выбивали чечетку.

– Мама, – простонала она. – Мама!

Кэти слушала ее рассказ. «Вот оно, наступило то время, – думала она. – Время, когда я больше не могу защитить своих детей от боли. Когда в доме не было еды, я делала вид, что не голодна, чтобы им больше досталось. Холодной ночью я вставала и укрывала их своим одеялом, чтобы не замерзли. Я могла убить любого, кто причинит им вред, – и убила того подонка в подъезде. А в один прекрасный солнечный день они, такие невинные, доверчивые, выходят из дома – и на них обрушивается настоящее горе, и ты не можешь помочь ничем, хоть отдай свою жизнь».