Макшейн взял девочку. Она сидела у него на коленях, но старалась не прикасаться к нему спиной и смотрела на него с подозрением. Кэти надеялась, что она все же не расплачется.

– Лори! – заговорила она. – Это мистер Макшейн. Скажи «мистер Макшейн».

Девочка наклонила головку, взглянула сквозь ресницы, понимающе улыбнулась и отрицательно покачала головой.

– Маки-маки нет! – заявила она. – Бошой дядя!

Улыбнулась Макшейну и сказала вкрадчиво:

– Ты гуять? Пак? Пак?

Потом прижалась щекой к его костюму и закрыла глаза.

– Баю-бай, – прогудел Макшейн.

Девочка заснула у него на руках.

– Миссис Нолан, вы, наверное, не понимаете, почему я пришел. Хочу наконец внести ясность. Я пришел задать вам один личный вопрос.

Фрэнси и Нили поднялись, чтобы выйти.

– Нет, не уходите, дети. Этот вопрос касается не только вашей матери, но и вас.

Фрэнси и Нили снова сели. Макшейн прокашлялся.

– Миссис Нолан, время прошло с тех пор, как скончался ваш муж – упокой, Господи, его душу…

– Да, уже два с половиной года. Упокой, Господи, его душу.

– Упокой, Господи, его душу, – эхом повторили Фрэнси и Нили.

– И моя жена скончалась уже год тому назад, упокой, Господи, ее душу.

– Упокой, Господи, ее душу, – откликнулись Ноланы.

– Я долго ждал, и полагаю, что сейчас можно заговорить об этом, не боясь оскорбить память усопших. Катарина Нолан, я прошу вас стать моей женой. Если вы не против, свадьба осенью.