— Царица, — заговорил младший Бибул мягким голосом. — Я не могу выступать ни за римский Сенат, ни за Помпея, ни за нынешних консулов. Но я могу сказать за своего отца, а он человек честный. Если в отсутствие армии с твоим государством что-либо случится, мой отец немедленно придет тебе на помощь. Он поддержит тебя всеми ресурсами, находящимися в его распоряжении, — а я могу тебя заверить, что этих ресурсов немало. Удовлетворив нашу просьбу, ты, как и твой отец прежде, объявишь всему миру, что ты друг и союзник римского народа. Рим никогда не забывает своих друзей.

Насколько наивен этот с виду вдумчивый человек? Будучи, вероятно, лет на пять старше ее, он по-прежнему изрекал идеалистические сентенции, которые более пристали пылкому юнцу, чем зрелому мужу. Неужели он сам верил во все, что говорил? Или он куда больше искушен в дипломатии, нежели она полагает?

Царица умоляюще посмотрела на первого советника.

— Как можем мы отказать этим людям в час их нужды?

— Если госпожа понимает опасности, сопряженные с этим, и по-прежнему желает откликнуться на сию просьбу, то мне остается лишь смириться и надеяться на лучшее, — отозвался Гефестион.

— Идите прямо к командующему армией и обговорите с ним все. Я сообщу военачальникам, что они должны повиноваться вашим приказам и немедленно следовать с вами в Сирию, в том количестве и в том порядке, в каком вы распорядитесь.

Римляне поклонились Клеопатре, а затем почти целый час рассказывали ей о последних интригах в Риме и об угрозах этого выскочки Юлия Цезаря, который собрал слишком большую армию, чтобы сохранить благосклонность римской знати. Старший сын Бибула плеснул вином на мозаичное лицо Диониса, вспомнив об оскорблениях, которые его благородный отец претерпел в тот год, когда был соконсулом Цезаря. Клеопатра почти ничего не сказала по этому вопросу, вместо этого повернув разговор на более благоприятные темы — такие, как количество мест в новом театре, который недавно возвел Помпей, и достоинства последних постановок. Все вежливо согласились на том, что римские актеры на сцене великолепно подражают своим греческим предшественникам. Это было весьма приятное завершение трудного разговора.

* * *

На следующее утро, едва пробудившись, Клеопатра узнала страшную новость: сыновья Бибула мертвы. Убиты двумя командирами наемников, которые дали ясно понять, что не имеют ни малейших намерений возвращаться в Сирию. Им очень нравилась жизнь, которую они вели в Александрии: они были женаты на прекрасных женщинах, и им платили хорошее жалованье, которое не нужно отрабатывать. Почему же они должны идти в Парфию и защищать там римский оплот? Многие из солдат Габиния были сирийцами и радовались тому, что Бибулу, ненавистному римскому наместнику, угрожает опасность. Когда братья заявили, что приказ отдала сама царица, командиры схватили их и перерезали им глотки.