— Какие мысли скрываются за столь прелестным личиком? — пожелал знать Гней. — Что заботит тебя?

Что ей ответить? Возможное изгнание. Голод. Восстание против собственного брата. Гражданская война. Птолемей против Птолемея, в то время как римляне сражаются против римлян.

Клеопатра пыталась поддерживать легкий разговор с римлянином, который старательно развлекал ее, в то же самое время гадая, сколько времени ей следует просидеть за ужином, прежде чем она сможет проскользнуть в комнаты первого министра и узнать, удалось ли ему набрать людей, которые помогут ей выбраться из города.

— Царица, прошу простить меня за дерзость, но я должен кое-что узнать, — сказал Гней, наклоняясь к ней поближе, кидая взоры в вырез ее платья и щекоча теплым дыханием ее ухо, так чтобы никто не могу услышать его шепот. — Как такая красивая молодая царица терпит супружескую жизнь с маленьким мальчиком-мужем? Я не понимаю ваших обычаев. Я знаю склонность греков к незрелым юношам, но, несомненно, женщине, особенно такой дивной женщине, как ты, на брачном ложе нужен взрослый мужчина, не так ли?

Он был наделен всеми качествами своего отца, которые заставляли ее краснеть, когда она была еще девочкой. Этот рост, широкие плечи, манящие глаза, этот голос — завораживающий, чарующий. Клеопатра молчала, не отвечая на вопрос и всем сердцем желая, чтобы в этот миг она была кем угодно, только не царицей Египта. Она с удовольствием забыла бы свой долг и положение и бросилась в объятия Гнея, словно обыкновенная шлюха. Но этому не бывать. Она напомнила себе о том, что после наступления темноты ей предстоит другая тайная встреча — с теми, кто рискует своими жизнями ради ее верховной власти.

— Брак между братом и сестрой — это древний обычай фараонов, и мой предок Птолемей принял его, чтобы умиротворить коренное население Египта. Египтяне верили, что фараоны были богами и что их божественная кровь не должна была смешиваться с кровью простых смертных. Я знаю, это кажется странным, но моя семья успешно следует этой традиции почти триста лет. Я думаю, что, когда мой брат достигнет зрелости, мы с ним произведем на свет множество детей и будем жить вполне счастливо.

Клеопатра гадала, удалось ли ей вложить в свой тон достаточно убедительности. Все это время в голове ее вертелась мысль о возможных выгодах от союза со старшим сыном Помпея. Существует ли какая-либо выигрышная сделка, которую она могла бы скрепить, дав волю плотским желаниям? Было бы очень соблазнительно использовать человека, так близко стоящего к источнику могущества. Но она просто не могла убедить себя, что Помпей возьмет верх над искусным в интригах Юлием Цезарем. И все же как хотелось слегка наклониться вперед и подставить губы этому великолепному молодому человеку, сидящему рядом!