— Как ты мог молчать?

— Сам не знаю.

Вновь приникла, словно утрата постигла не меня, а ее. Я потрепал ее по спине. Джун послала мне воздушный поцелуй — сестринское благословение — и удалилась.

— Джун все тебе рассказала?

— Да.

— Все-все?

— Все, я думаю, не успела.

Крепче прижалась ко мне.

— Какое счастье, что это позади.

— Проси прощения за воскресное, — шутливо сказал я, но вид у нее сделался и впрямь виноватый.

— До чего ж противно было, — протянула умоляюще.

— Николас, я им едва не испортила все. Честное слово. Чуть не умерла, все думала: вот сейчас, сейчас…

— Что-то я не заметил, чтоб ты помирала.

— Держалась только тем, что терпеть совсем чуть-чуть оставалось.

— Оказывается, ты здесь в первый раз, как и я?

— И в последний. По новой я не снесу. Особенно теперь… — И опять глаза молят о снисхождении и сочувствии. — Джун такой туман вокруг тутошних дел развела. Должна ж я была поглядеть!

— Все хорошо, что хорошо кончается.

Снова прижалась ко мне.

— В главном я не врала.

— Смотря что считать главным.