— Вы в это верите? — спросил Бельбо.

— И более уравновешенные люди, чем Сент-Ив, ищут Непознанных Верховников.

— И находят?

Алье снисходительно, добродушно посмеялся и ответил:

— Какие же они Непознанные, если дадут познавать себя кому попало? Господа, у нас полным-полно работы. Мы еще не обсудили одну рукопись, это как раз трактат о секретных обществах.

— Стоящий? — спросил Бельбо.

— Как бы не так. Но для «Мануция» сгодится.

53

53

Не имея возможности открыто направлять земные судьбы, потому что правительства воспротивились бы, эта тайная ассоциация может действовать только через секретные общества… Эти секретные общества, совдаваемые по мере того как в них появляется необходимость, разделены на группы, несхожие и с виду противоположные, исповедующие временами взаимопротиворе-чащие мнения, чтобы контролировать, каждую опдельно и, пользуясь абсолютным доверием, все совокупно репигиоаные, политические, экономические и литературные партии, и все они подчиняются тайному центру, и получают указания от секретной центральной организации, которая представляет собой мощный механизм, способный таким образом невидимо управлять судьбами земли.

Однажды я увидел господина Салона на пороге мастерской. Внезапно и совершенно дико меня пронизала мысль: вот сейчас он ухнет, как филин. Он приветствовал меня с видом близкого друга и спросил, как дела там у нас. Я неопределенно кивнул, осклабился и пробежал к себе.

Меня снова разбудоражили думы об Агарте. В таком виде как их преподнес нам Алье, идеи Сент-Ива могли показаться соблазнительными какому-нибудь одержимцу, но ничего тревожащего не было в них. А вот в словах и лице Салона в день мюнхенской беседы определенно было что-то неспокойное, и мне передалось это чувство.

Так что после работы я решил заскочить в библиотеку и посмотреть эту самую «Миссию».

В каталожном зале и на заказах была толпа, как всегда. Я сразился за нужный мне ящик, покопался в нем, заполнил требование и отдал его на стойку. Там мне сказали, что книга на руках, с традиционным в таких случаях библиотечным злорадством. Я опечалился, но вдруг над ухом послышался голос:

— Да есть она, я ее недавно сдавал. — Я обернулся. Передо мной был комиссар Де Анджелис.

Я узнал его, а он меня — я сказал бы, как-то подозрительно легко. Я-то сталкивался с ним в обстоятельствах для меня экстраординарных, а он меня видел полчаса в ситуации самого рядового сбора показаний. Кроме того, во времена Арденти я носил реденькую бороду, и волосы были гораздо длиннее. Ну и глаз у комиссара.