Засосав в легкие необходимую дозу никотина, коротышка облегченно вздохнул, то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся как-то странно и снова заговорил:

– Ой! Да, я же забыл представиться. Прошу прощения. Усикава. Два иероглифа: «уси», который «бык», и «река». Легко запомнить, правда? Все зовут меня Уси: «Эй, Уси!» Интересная штука: чем чаще это слышу, тем больше мне кажется, что я и вправду бык. Увижу где-нибудь быка – прямо родственную душу чувствую. Чудная штука, эти имена. Вам не кажется, Окада-сан? Вот у вас имечко что надо – «холм» и «поле». Я иногда думаю: хорошо бы и мне что-нибудь в этом роде, поприличнее, но вот беда – имена ведь не выбирают. Родился на этот свет Усикавой – всё: нравится или не нравится – так Усикавой на всю жизнь и останешься. С самого детского сада: «Уси, Уси…» Ну что ж поделаешь? Если человека зовут Усикава, как же его еще звать? Так ведь? Считается, что имя часто говорит о характере, а может, наоборот – кого этим именем назвали, тот все больше и больше на него походит. Так что фамилия моя Усикава. Можете Уси называть, я не против.

Я сходил на кухню, открыл холодильник и вернулся с бутылкой пива. Усикаве ничего предлагать не стал – я его не приглашал, в конце концов. Ничего не говоря, пил пиво прямо из бутылки, он тоже молчал и глубоко затягивался сигаретой. Я не стал садиться напротив коротышки на стул – так и остался стоять, прислонившись к подпорке, и глядел на него сверху вниз. Наконец он потушил окурок в банке от кошачьего корма и поднял на меня глаза.

– Вы, Окада-сан, надо полагать, хотели бы знать, как я оказался в этом доме. Разве не так? Ведь вы же заперли дверь на ключ, когда уходили. Дверь действительно была заперта. Но есть одно «но». У меня ключик имеется. Самый настоящий ключ. Да вот он. Смотрите.

Усикава сунул руку в карман пиджака и, вытащив висевший на ремешке ключ, продемонстрировал мне. Похоже, ключ в самом деле от нашего дома. Но мое внимание привлек не ключ, а ремешок. У Кумико был точно такой же. Простенький, кожаный, зеленый, с особым металлическим колечком.

– Настоящий. Вы же сами видите. И ремешок – вашей жены. Я хочу, чтобы не было никаких недоразумений: мне его ваша жена дала, Кумико. Сама. Не подумайте, что украл или отобрал.

– Где Кумико? – спросил я и не узнал своего голоса.

Усикава снял очки, посмотрел сквозь них, будто хотел проверить, не запотели ли стекла, и снова нацепил их на нос.

– Я знаю, где она. Вообще-то я за ней присматриваю.

– Присматриваете?

– Ой, да что вы! Я ничего такого не имел в виду. Будьте спокойны, – рассмеялся Усикава. При этом все лицо его заходило ходуном, очки съехали набок. – Не смотрите на меня так. Я помогаю Кумико-сан кое в чем, только и всего. Работа у меня такая. Поди-принеси, мелочи разные… Так, вроде мальчика на побегушках. Ведь жена ваша из дома не выходит.