Эди оглядела покупки.

— Надеюсь, ты не съешь все сразу? А то у тебя ни одного зуба не останется.

— Нет, мне этого надолго хватит. — Он уже разворачивал леденец.

Гнев Вирджинии слегка поутих. Она обняла Генри и сказала фальшиво жизнерадостным голосом:

— Папа звонил.

— Что сказал? — спросил Генри, облизывая леденец.

— Сказал, что должен лететь в Америку. Сегодня. После обеда у него самолет из Лондона. Поэтому он не сможет отвезти тебя завтра в школу. Но я подумала, что…

Генри перестал лизать леденец. Оживление на его лице погасло, он посмотрел огромными от страха глазами на мать.

Она помолчала, потом снова заговорила:

— …я подумала, что можно позвонить Изабел и попросить ее отвезти тебя вместе с Хэмишем…

Больше она ничего не успела сказать. Известие произвело на мальчика еще более ужасное впечатление, чем она со страхом ожидала: он горько зарыдал, полилась река слез…

— Не хочу, чтобы Изабел везла меня…

— Генри, милый…

Он вырвался из ее рук и бросил леденец на пол.

— Я не поеду с Изабел и с Хэмишем! Хочу, чтобы мой папа или моя мама отвезли меня. Если бы с тобой так поступили?

— Генри, послушай…

— Разве ты согласилась бы ехать с чужими людьми? Это очень жестоко.

— Я тебя отвезу…

— Этот противный Хэмиш задерет нос и не будет со мной разговаривать, потому что я младше его. Это несправедливо!

Захлебываясь рыданиями, он побежал к двери.