Изабел все еще орудовала пылесосом. Они вышли из кухни и, неслышно ступая, поднялись по застланным ковровой дорожкой ступенькам. Прошли по коридору в комнату Пандоры, вошли, и Люсилла притворила дверь.

В комнате было не прибрано — разобранная постель, раскиданные дамские вещицы — и холодно. Все окна нараспашку, шторы вздуваются на сквозняке. И все-таки внутри стоял крепкий, тяжелый запах духов «Пуазон» — сладковатый аромат отравы.

Люсилла сказала:

— Я так и не решила для себя, приятный запах у этих духов или, наоборот, отталкивающий.

— Почему так сильно пахнет?

— Флакон упал в раковину и разбился.

Она осмотрелась, увидела воздушный пеньюар, брошенный на одеяло, бальную сумочку Пандоры, шкаф, плотно забитый ее туалетами, переполненную корзинку для мусора, заставленный флаконами и баночками туалетный столик, непарные туфли в разных углах на ковре. Эти туфли, дорогие, испанские, из хорошей кожи, на высоченном, неудобном каблуке, было особенно больно сейчас видеть, потому что никому другому, кроме Пандоры, они не могли принадлежать.

Люсилла заставила себя не смотреть на них.

— Записная книжка, — бормотала она. — Где может лежать ее записная книжка?

Книжка нашлась на секретере, рядом с бюваром. Большая, в кожаной обложке с золотым вензелем Пандоры, с муаровой подкладкой.

Люсилла села, провела пальцем по буквам, открыла на «М».

«Мадемуазель», магазин одежды. Мейтланд, леди Летиция. Медоза, Филипп и Лючия. Макайя…

«Мадемуазель», магазин одежды.

Мейтланд, леди Летиция.

Медоза, Филипп и Лючия.

Макайя…

Карлос Макайя. Люсилла сидела, замерев над страницей. Немного погодя Джефф спросил:

— Ну, как? Нашла?

— Да.

— Что-нибудь не так?