Но определенно были некоторые различия, установившиеся в разных местностях, в силу почитания Инари военным сословием. У самураев Идзумо, бог риса, по очевидным причинам был божеством весьма чтимым; и вы по-прежнему можете видеть в саду почти каждого старого жилища сидзоку[94] в Мацуэ небольшое святилище Инари Даймёдзина, с маленькими каменными лисами, сидящими перед ним. И в представлении низших сословий все самурайские семьи владели лисами. Но самурайские лисы не внушали никакого страха. Они считались хорошими лисами; и непохоже, чтобы в феодальную эпоху суеверие о нинко или хито-кицунэ каким-либо невыгодным образом сказывалось на каких-либо самурайских семьях в Мацуэ. И только лишь после упразднения военного сословия, когда его наименование как просто дворянства было заменено на сидзоку, некоторые семьи пострадали в силу этого суеверия по причине межсословных браков с тёнин, или людьми из торгово-ремесленных классов, среди которых такое предубеждение всегда было сильно.

Крестьяне считали Мацудайра, даймё Идзумо, самыми крупными лисовладельцами. Верили, что один из них использовал лис как гонцов в Токио (следует отметить, что, согласно народной вере, лис способен добраться от Иокогамы до Лондона за считаные часы); и в Мацуэ рассказывают историю о лисе, попавшем в капкан[95] возле Токио, к шее которого было привязано письмо, написанное князем Идзумо утром того же дня. Посвященный Инари великий храм Инари на замковых землях – О-Сирояма-но-Инари-Сама, – с его тысячами и тысячами каменных лис, селяне считают красноречивым свидетельством преданности Мацудайра, но вовсе не Инари, а именно лисам.

Ныне, однако, невозможно установить родовые различия в этой призрачной зоологии, где каждый вид эволюционирует во все иные. И даже не представляется возможным избавить ки, или душу лиса, и досточтимый дух пищи от того заблуждения, в котором они оба безнадежно срослись под именем Инари в смутных представлениях своих поклонников-крестьян. В действительности древняя мифология Синто вполне определенно говорит о досточтимом духе пищи и так же определенно обходит молчанием тему лис. Но крестьяне провинции Идзумо, как и крестьяне католической Европы, создают свою собственную мифологию. Если спросить, молятся они Инари как злому или как доброму божеству, то они скажут вам, что Инари добрый и что лисы-Инари тоже добрые. Они расскажут вам о белых лисах и темных лисах – о лисах, которых следует почитать, и о лисах, которых следует убивать, – о добром лисе, который кричит «кон-кон», и о злом лисе, который кричит «кай-кай». Но крестьянин, одержимый лисом, выкрикивает: «Я Инари – Ямабуси-но-Инари!» или какой-то иной Инари.