— Надеюсь, вы не забыли нас, — сказала женщина.

— Вы Этель и Элиас Вайцман. Я вас прекрасно помню.

Он познакомился с ними пять лет назад, в то время, когда узнал о проекте. Оба они были невысокого роста и уже не молоды: лет так пятьдесят пять — шестьдесят. С учетом знаний обоих, они говорили по меньшей мере на двадцати языках. Начиная с 1946 года чета Вайцман много лет проработала сначала в Международном фонде помощи детству, затем в ЮНИСЕФ, а потом в Центре социальных проблем при ООН в Нью-Йорке.

— Как приятно, что вы нас не забыли!, — сказала Этель. — А знаете, мы теперь очень важные люди? Что-то вроде министров у подданных Реба.

Она улыбнулась, как застенчивая птичка, но смущение, конечно же, было обманчивым. Эта хрупкая женщина, весившая, наверное, сорок кило с небольшим, обладала совершенно феноменальной энергией, подвижностью и необыкновенной физической и моральной выносливостью (выжила в Берген-Бельзене и трех других лагерях, где ей пришлось побывать). Американец Вайцман познакомился с Этель после второй мировой войны. И до самой ее смерти в сентябре 1980 года она всегда была в прекрасном настроении, работала по двадцать часов кряду и забиралась в самые непроходимые места серры Пакараймы.

— Реб попросил нас позаботиться о вас, — сказала она. — Слово «министр» вас не удивляет?

— Немного, — признался Сеттиньяз, — Я не предполагал, что все зашло так далеко. О каком населении идет речь?

— Об индейцах и кабоклос, конечно. Кабоклос — это метисы, они работают в джунглях, возделывают землю. Но мы занимаемся не только ими, в нашем ведении и иммигранты. — И она засмеялась совершенно прелестным мелодичным смехом. — Кажется, вы не перестаете удивляться, Дэвид. Мы будем вас так называть, а вы, разумеется, зовите нас просто Элиас и Этель. Элиас помалкивает. По правде говоря, он просто не успевает вставить слово из-за моей болтовни. Но говорить он все же умеет. Только иногда, когда меня нет. Кстати, он знает тринадцать языков. Сейчас изучает вьетнамский. И яномами, конечно. Что касается яномами, то он почти свободно изъясняется на нем, значительно лучше меня…

За руль села Этель, крутившая его, как штурвал корабля. Реб и остальной отряд встречающих уже тронулись в путь. Поехали по направлению к городу. Илья-Дорада, будущая столица королевства, за последние пять лет заметно разрослась. Сеттиньяз не был здесь три года и с трудом узнавал места: появилось несколько сотен различных зданий, самые высокие из них не превышали четырех этажей. Но побывав в одном из них, Сеттиньяз узнал, что каждая постройка уходила вниз еще на два-три этажа. — Сколько людей живет здесь теперь?